Башня у моря

Она очень гордилась тем, что я дал отпор Драммонду. Я не хотел беспокоить ее всеми подробностями моего разговора с ним, просто сказал: я получил то, что хотел, угрожая исключить мою мать из числа попечителей и уволить Драммонда из Кашельмары.

– …И теперь мы можем делать то, что нам нравится. – Керри счастливо вздохнула.

Мы много времени проводили, занимаясь вещами исключительно приятными. Я решил на несколько месяцев отложить медовый месяц за границей, но первые дни после свадьбы мы не выходили из наших покоев. Я не хотел откладывать поездку на Континент, но мои дяди объяснили мне еще до свадьбы, что мое финансовое положение не позволяет мне совершить дорогостоящую поездку в Европу.

– Мы, конечно, дадим тебе деньги, – заявил дядя Томас, – но ты должен понять, что своих денег на такое путешествие у тебя нет.

– Тогда я дождусь, когда они появятся.

К этому времени я не желал поступаться своей гордостью. Они, само собой, считали, что я легкомысленно транжирил деньги. Мне же хотелось доказать им, что я не какой-то там незрелый мот, склонный жить не по средствам.

– В Париже весной гораздо лучше, – согласилась Керри, когда я стыдливо объяснил ей, что планы придется изменить. – И я думаю, как здорово будет провести Рождество в Кашельмаре с нашими обеими семьями!

Она была права, но Галахеры в новом году уехали в Америку, и мы впервые после свадьбы остались с моей матерью и Драммондом.

Ситуация сложилась неловкая, но я ничего не говорил. Я подумывал, не предложить ли матери переехать в Клонах-корт, который изначально и строился как вдовий дом, но знал: ни она, ни Драммонд не захотят переезжать, а мысль о новой конфронтации с ними была настолько мне невыносима, что я отказался от этой идеи. И потом, напоминал я себе, часть моей сделки с Драммондом заключалась в том, что я оставлю его в покое, если он позволит мне жениться на Керри. Когда мне исполнится двадцать один, я, конечно, со всем разберусь, но до тех пор… Мне легче придумывать всякие объяснения для Керри и просить ее потерпеть.

– Но почему ты должен ждать до двадцати одного года? – недоуменно спросила Керри. – Разве ты сейчас, когда женился, не стал сам себе хозяином?

– По трасту – нет. Документы составлены так, что, женат я или нет, он действует до моего двадцатиоднолетия.

– И все же я не понимаю, почему бы твоей матери не переехать в Клонах-корт. Она может быть попечителем и оттуда, разве нет?

– Мать не захочет переезжать без Джона и девочек, а в настоящий момент переселить их довольно затруднительно.

– Но…

– Керри, пожалуйста, будь снисходительна к моей матери. У нее была несчастливая жизнь, и она предана своим детям…

– Знаю, знаю.

– …и она была мне замечательной матерью, и я просто не могу выставить ее из моего дома сразу же после свадьбы. Мы должны дождаться подходящего времени, а сейчас время неподходящее, только и всего. Извини.

Керри вздохнула:

– Ну, вообще-то, я особо и не возражаю, если мы можем укрыться и быть вместе, как сейчас.

И мы укрылись – и я, и она, – заперлись в своих покоях, где для меня не существовало ничего, кроме ее теплых бедер, изгибов тела и влажных тайных мест, где я мог пребывать, сколько мне угодно.

Но мне не нравилось мое подчиненное положение, и временная нехватка денег лишь усугубляла недовольство. Когда Драммонд сообщил, что везет мать в Париж отдохнуть, я впал в ярость.

– Простите, мистер Драммонд, – возразил я, не успев подумать, – но если я не могу себе позволить отправиться с Керри на Континент, то, думаю, вы вряд ли имеете право возить мою мать в Париж.

– Почему нет? – спросил он. – Это мои деньги.

– Вы хотите сказать, что сэкономили со своего жалованья? – спросил я, пытаясь говорить напористо, но понимал, что голос мой звучит робко и неуверенно. Я к этому времени возненавидел всякие разговоры с Драммондом на любые темы и не мог находиться с ним в одной комнате больше двух минут.

– Я выиграл деньги у Финеса Галахера, – непринужденно сообщил он, и я догадался, что это его вознаграждение за состоявшуюся свадьбу. Я тоже кое-что получил от щедрот мистера Галахера, но уже успел потратить весь доход первого года, причитавшийся мне по брачному договору, и теперь знал, что до следующей порции придется ждать еще несколько месяцев. – Ты недоволен, что твоя мать собирается немного отдохнуть? – беззлобно спросил Драммонд. – Ей пришлось немало потрудиться, принимая твоих гостей и готовясь к свадьбе.

– Да нет, я ничуть не недоволен, – поспешил ответить я, готовый сказать что угодно, лишь бы избежать ссоры. При этом я действительно был недоволен.

– Ты подумай, как будет хорошо, если они исчезнут на несколько недель, – весело напомнила Керри, стараясь подбодрить меня.

Увы, но после их отъезда в имении начались волнения, и мое недовольство только росло. Драммонд всем в долине, кроме О’Мэлли, увеличил ренту, и воздух Клонарина наполнился злобой. Депутацию протестующих в Кашельмару возглавили Шон и Пэдди Джойсы, и я в большом смущении сообщил им, что никто не должен платить повышенную арендную плату до возвращения Драммонда.