Башня Зеленого Ангела. Том 1

Они вышли на широкую поляну, окруженную руинами древнего города ситхи, но сейчас мертвый камень раскрашивало резвое пламя: жизнь вернулась, пусть и не такая, на какую надеялись строители. Повсюду, вдоль верхней части лощины, толпились белые как снег бараны. На дне, где весело пылал огонь, собралось множество троллей. Некоторые танцевали или пели. Другие играли на музыкальных инструментах, и пронзительные звуки необычной музыки наполняли воздух. Но большая часть просто наблюдала и веселилась.

— Сисквинанамук! — закричал Бинабик, и у него на лице появилась счастливая улыбка. — Хенимаатаг! Эа кап!

Множество лиц, четыре десятка, шесть десятков, все повернулись туда, где стояли Бинабик и Саймон. Через мгновение толпа троллей начала проталкиваться к ним через недовольное стадо блеющих баранов. Одна маленькая фигурка опередила всех и оказалась в объятиях Бинабика.

А Саймона окружили что-то быстро говорившие тролли. Они кричали, смеялись, дергали его за одежду и хлопали по плечам; их глаза сияли от искренней радости. Саймон внезапно понял, что он среди старых друзей, его лицо преобразила улыбка, и глаза наполнились слезами. Сильный запах масла, сала, который он так хорошо запомнил после пребывания в Икануке, наполнил его ноздри и сейчас показался невероятно приятным. Он повернулся и ошеломленно посмотрел на Бинабика.

— Как ты узнал?

Его друг стоял чуть в стороне, обнимая раскрасневшуюся Сискви, которая улыбалась почти так же широко, как он.

— Умница Сисквинанамук отправляла мне птиц Укекука! — сказал Бинабик. — Мой народ уже два дня назад разбил здесь лагерь и строил лодки!

— Строил лодки? — Саймон чувствовал, как его со всех сторон слегка толкает океан троллей.

— Чтобы переплыть озеро и присоединиться к Джошуа. — Бинабик рассмеялся. — Сотню отважных троллей привела Сискви к нам на помощь! Теперь ты увидишь, почему риммеры до сих пор пугают своих детей историями о долине Хахинка! — Он повернулся и снова обнял Сискви.

Она уткнулась лицом ему в шею, а потом повернулась к Саймону.

— Я читала книгу Укекука, — сказала она. Несмотря на акцент, ее вестерлинг был вполне понятным. — И теперь лучше говорю на твоем языке. — Она кивнула ему — получился почти поклон. — Привет, Саймон!

— Привет, Сискви, — сказал он. — Рад снова тебя видеть.

— Вот почему я хотел, чтобы ты пошел со мной, Саймон. — Бинабик обвел рукой поляну. — Завтра нас ждут разговоры о войне. А сегодня — встреча друзей. Мы будем петь и танцевать!

Саймон улыбнулся, глядя на радостное лицо Бинабика и такое же счастье в глазах его невесты. Усталость Саймона как рукой сняло.

— Я с радостью поучаствую в празднике, — совершенно искренне сказал он.

9. Страницы в Старой книге

Ее пытались схватить руки с длинными когтями, буравили пустые глаза — чудовища окружали ее со всех сторон, серые и блестящие, как лягушки, а она не могла даже закричать.

Мириамель проснулась из-за того, что у нее до боли перехватило в горле. Нигде не было когтистых рук и пустых глаз, только кусок ткани над головой да плеск волн. Пытаясь отдышаться, она долго лежала на спине, потом села.

Никаких рук и никаких глаз, — обещала она себе. Килпа, очевидно, насытились после пира на «Облаке Эдны» и не стали нападать на них с Кадрахом.

Мириамель выбралась из-под навеса, который они сделали вместе с монахом из промасленной черной ткани, и прищурилась, пытаясь отыскать солнце, чтобы определить время. Их окружал океан тусклого цвета свинца, словно по огромной водяной простыне, окружавшей лодку, стучал молотами легион кузнецов. Серо-зеленое пространство тянулось во всех направлениях, и его однообразие нарушали лишь гребни волн, блестевшие в тусклом рассеянном свете.

Кадрах сидел перед ней на одной из передних скамеек, опустив весла и рассматривая свои руки. Куски плаща, которыми он обмотал ладони, разорвались в нескольких местах, не выдержав нагрузки.

— Твои бедные руки. — Мириамель поразил собственный хриплый голос.

Кадрах даже вздрогнул, когда его услышал.

— Миледи. — Он посмотрел на нее. — С вами все в порядке?

— Нет, — ответила она, но постаралась улыбнуться. — У меня все болит. Но твои руки в ужасном состоянии.

Он грустно посмотрел на покрытую кровавыми мозолями кожу.

— Боюсь, я греб слишком долго, — ответил монах. — Ко мне еще не вернулись силы.

Мириамель нахмурилась.

— Ты сошел с ума, Кадрах! Ты много дней провел в цепях — зачем ты так напрягался? Ты себя уморишь!

Монах покачал головой.

— Я не так уж много греб, миледи. Раны — это следствие слабости моей плоти, а не результат напряженной работы, — ответил он.

— И мне даже нечем их перевязать, — с тревогой сказала она, затем огляделась по сторонам. — Сколько сейчас времени?

Монах не сразу сумел ответить на ее неожиданный вопрос.

— Ранний вечер, принцесса, — ответил Кадрах. — Солнце только что зашло.

— И ты позволил мне проспать весь день! Как ты мог? — возмущенно спросила Мириамель.