Башня Зеленого Ангела. Том 1

Утук’ку стояла у края бездны, являя собой полоску серебра на гобелене темной воды. Ее белоснежные одеяния неспешно раздувал ветер водопада, закрытое маской лицо было опущено, словно она что-то искала в глубинах Кига’раску, однако в данный момент воспринимала могучий поток воды не больше чем тусклое солнце, что двигалось у нее над головой мимо вершины горы, с дальней стороны камня Стормспайк, на расстоянии многих сотен фарлонгов.

Утук’ку размышляла.

Странные и тревожные перемены происходили в сложном узоре событий, начало которым она положила много лет назад, событий, что она изучала и тонко меняла в течение тысячи тысяч лишенных солнца дней. Одно из первых привело к небольшой прорехе в ее творении. Конечно, все еще можно было исправить: ткани, созданные Утук’ку, отличались прочностью, и только если будет разорвано сразу несколько нитей, ее так долго планируемый триумф окажется под угрозой — но для этого потребуются осторожность и серьезная работа с полной концентрацией, на какую способна лишь Старейшая.

Серебряная маска медленно повернулась, поймав отраженный свет, точно луна, выбравшаяся из-за туч. В дверях Якх-Хайеру появились три фигуры: ближайшая опустилась на колени и прикрыла ладонями глаза; две другие последовали ее примеру.

Пока Утук’ку размышляла о них и задании, которое собиралась им дать, она пожалела об утрате Ингена Джеггера — впрочем, это продолжалось недолго. Утук’ку Сейт-Хамака, последняя из рожденных в Саду, пережила всех остальных на много столетий благодаря тому, что не теряла напрасно времени на бесполезные чувства. Джеггер был верным помощником и слепо, как гончий пес, ей доверял, а также обладал другими полезными качествами, но являлся лишь инструментом, коими она пользовалась, а потом выбрасывала. В свое время он послужил ее важнейшим целям. Ну а для решения других задач у нее найдутся новые слуги.

Норны, склонившиеся перед ней, две женщины и мужчина, выглядели так, словно только что пробудились ото сна. Желания их госпожи вылились на них, точно кислое молоко из кувшина, и теперь Утук’ку подняла затянутую в перчатку руку в небрежном жесте, разрешая им уйти. Они повернулись и покинули пещеру, грациозные и тихие, точно тени, бегущие от рассвета.

После того как они исчезли, Утук’ку еще некоторое время молча постояла перед падавшей водой, прислушиваясь к призрачному эху. Наконец Королева норнов повернулась и неспешно направилась в сторону Зала Дышащей арфы.

Когда она села перед Колодцем, пение внутри Стормспайка под ней стало более высоким: Лишенные света непостижимым, нечеловеческим образом приглашали ее вернуться на украшенный инеем трон. Если не считать Утук’ку, Зал Дышащей арфы был пуст, хотя единственная мысль или мановение руки приведут к тому, что здесь появится множество копий, зажатых в бледных руках.

Утук’ку поднесла длинные пальцы к вискам маски и посмотрела в перемещавшуюся колонну пара, повисшую над Колодцем. Арфа, очертания которой оставались нечеткими, испускала малиновый, желтый и фиолетовый свет. Присутствие Инелуки было приглушенным. Он начал уходить в себя, вбирая силу из самых разных источников — так воздух питает пламя свечи. Он готовился к величайшему испытанию, которое начнется очень скоро.

Хотя в некотором смысле Утук’ку чувствовала облегчение, освободившись от его обжигавших, гневных мыслей, которые часто оставались непонятными даже для нее, она воспринимала лишь его ненависть и стремление к чему-то — тонкие губы под сияющей маской Королевы норнов тем не менее сложились в тонкую линию неудовольствия. То, что она увидела в мире снов, ее встревожило; несмотря на интриги, сплетенные ею, она больше не испытывала удовлетворения. В определенной степени было бы облегчением разделить их с существом, что сосредоточено в сердце Колодца, — но этому не бывать. Значительная часть Инелуки будет отсутствовать до последних дней, когда «Звезда Завоевателя» окажется в зените.

Бесцветные глаза Утук’ку внезапно сузились. Где-то на краях ее огромного гобелена силы и сна, который сплетался в Колодце, неожиданно что-то еще начало движение. Королева норнов обратила взгляд внутрь, позволив разуму потянуться вперед, двигаться вдоль нитей бесчисленных намерений, действий и судьбы в неустойчивом балансе паутины. Вот еще одно нарушение в тщательно проделанной работе.

Вздох, легкий, точно бархатный ветер вдоль крыла летучей мыши, слетел с губ Утук’ку. Пение Лишенных света на мгновение потеряло ритм — его нарушила волна раздражения госпожи Стормспайка, но уже через мгновение голоса воспарили снова, пустые и триумфальные. Кто-то обратился к одному из Главных Свидетелей — юноша из рода Амерасу, Рожденной на Корабле. Она сурово его накажет. Это также можно исправить, потребуется лишь немного больше концентрации и напряжения мысли — но она все сделает. Она устала, но не настолько, чтобы возникли серьезные проблемы.