Башня Зеленого Ангела. Том 1

— Я не знаю. Но, если учесть, что рог Камариса когда-то принадлежал нашему врагу, а он был сыном Амерасу — и в прежние времена величайшим представителем нашего народа, — я чувствую, что должна это выяснить. И еще мне известно, что меч Камариса имеет для нас огромное значение. — Она слегка поджала губы, что у ситхи означало несчастное выражение лица. — Как жаль, что Амерасу умерла и не может рассказать о своих подозрениях.

Лесная женщина покачала головой.

— Мы слишком долго находились в тенях, — сказала Джелой. — И что теперь мы можем сделать?

— Я подходила к нему. Он не хочет со мной говорить, хотя держится вежливо. Когда я пыталась подвести его к интересующим меня вопросам, он делал вид, что не понял, или просто придумывал причину и уходил. — Адиту поднялась на ноги. — Быть может, принц Джошуа сумеет помочь. Или Изгримнур — пожалуй, его можно назвать единственным другом старого рыцаря. Вы знаете обоих, Джелой. Они относятся ко мне с подозрением, за что я не могу их винить — прошло много поколений смертных с тех пор, как мы считали судхода’я нашими союзниками. Возможно, с вашей помощью удастся убедить одного из них попросить Камариса рассказать нам, действительно ли он побывал в Джао э-Тинукай’и и что это может значить.

— Я попытаюсь, — обещала Джелой. — Сегодня вечером я увижу обоих. Но даже если они убедят Камариса заговорить, я не уверена, что от того, что он расскажет, будет польза.

Она провела толстыми пальцами по волосам.

— К тому же мы узнали совсем мало полезного в последнее время. — Она подняла голову. — Адиту? Что?

Ситхи застыла на месте, потом встала и повернула голову — движение получилось совсем не похожим на человеческое.

— Адиту? — повторила Джелой. — На нас напали?

— Кей-вишаа, — прошептала Адиту. — Я чувствую его запах.

— Что?

— Кей-вишаа. Это… сейчас нет времени на объяснения. Запах, которого не должно быть в воздухе. Происходит что-то плохое. Следуйте за мной, Джелой, — я начала испытывать страх!

Адиту побежала прочь от берега — быстро, как испуганный олень. Через несколько мгновений она исчезла в темноте. Женщина-ведьма поспешила за ней, бормоча под нос слова тревоги и гнева. Когда она оказалась в тени ивовой рощи, которая росла на горе, выходившей на берег реки, возникло резкое движение; казалось, слабый звездный свет исказился, темнота сгустилась и устремилась вперед. Джелой, точнее женщина Джелой, уже не появилась из теней, но вместо нее в воздух взлетела птица.

Желтые глаза широко раскрылись в лунном свете, и сова понеслась вслед за стремительной Адиту, оставившей за собой слегка примятую мокрую траву.

Весь вечер Саймон чувствовал беспокойство. Разговор с Адиту помог, но лишь немного. В некотором смысле его тревога только усилилась.

Ему ужасно хотелось поговорить с Мириамель. Он постоянно о ней думал: ночью, когда ему хотелось поскорее заснуть, и в течение дня — всякий раз, если видел девичье лицо или слышал женский голос, в самые разные моменты, хотя ему следовало заниматься другими делами. Удивительно, как она стала так много для него значить за то короткое время, которое прошло после ее возвращения: и даже самые мелкие изменения в ее отношении к нему мучили его постоянно.

Она вела себя так странно, когда они встретились возле лошадей накануне вечером. И все же, когда Мириамель шла с ним к костру Изгримнура, чтобы послушать песни, она вела себя по-доброму и дружелюбно, хотя и была немного рассеянной. Но сегодня она весь день его избегала — или так ему казалось. Всякий раз, когда он пытался ее найти, ему говорили, что она находится в другом месте, пока у него не возникло ощущение, что Мириамель сознательно уклонялась от встреч с ним.

Сумерки закончились, наступила ночь, подобная огромной черной птице, сложившей крылья. Его встреча с Камарисом получилась короткой — старик выглядел озабоченным и с трудом сумел сосредоточиться, чтобы рассказать ему о видах сражений и правилах ведения военных действий. Для Саймона, поглощенного мыслями о собственных проблемах, длинный перечень правил показался сухим и бессмысленным. Они немного потренировались, и он оставил старика у огня, возле его скромной палатки. Казалось, Камарис обрадовался, что остался один.

После бесплодного хождения по лагерю Саймон заглянул к Воршеве и Гутрун. Герцогиня сказала, что Мириамель заходила к ним в шатер — Гутрун говорила шепотом, чтобы не разбудить спавшую жену принца, — но недавно ушла. Огорченный Саймон продолжил поиски.

Он стоял у внешней границы палаточного лагеря, где начинался широкий пояс костров отряда Джошуа и расположились те, для кого палатка являлась роскошью. Саймон пытался понять, где могла находиться Мириамель. Некоторое время назад он прошел по берегу реки, подумав, что принцесса отправилась к воде, чтобы разделить с ней свои мысли, но и там ее не нашел, лишь несколько жителей Нового Гадринсетта без особого успеха занимались ночной рыбалкой с факелами.

Может быть, она пошла проведать свою лошадь, — внезапно подумал он.