Башня Зеленого Ангела. Том 2

Беспомощно глядя через разделявшее их пространство на то, как страшное существо собирается с силами, Саймон вспомнил видение, показанное ему Лелет, – Инелуки возле огромного водоема. На его лице застыло сокрушительное страдание, но еще и зеркальное отражение решимости Эльстана, когда тот сидел на стуле и ждал ужасного червя, с которым должен был встретиться, дракона, что принес ему смерть. Каким-то образом они походили друг на друга, Инелуки и Эльстан, – делали то, что должны, хотя ценой стала их собственная жизнь. И Саймон ничем от них не отличался.

Скорбь. Его мысли вспорхнули и умерли, как мотыльки в пламени, но он постарался не потерять последнюю. Инелуки назвал свой меч Скорбь – почему Лелет мне это показала?

Краем глаза он заметил какое-то движение. Бинабик и Мириамель, освободившиеся после смерти Прайрата, сделали несколько неуверенных шагов вперед. Мириамель упала на колени, Бинабик продвинулся чуть дальше – он шел, низко опустив голову, словно преодолевал сопротивление сильного ветра.

– Ты уничтожишь этот мир, – выдохнул тролль. Хотя он широко открыл рот, его слова прозвучали тихо, словно шелест бархатных крыльев. – Ты потерял свое место, Инелуки. Тебе будет нечем править. Ты здесь чужой!

Сгусток тьмы повернулся к троллю и поднял мерцавшую руку. Саймон увидел, что Бинабик вздрогнул, опасаясь смертоносного прикосновения, и ощутил, как его собственные страх и ненависть вспыхнули с новой силой. Он боролся с накатившей волной презрения, хотя и сам не знал почему.

Ненависть помогла Инелуки выжить в темноте. Пять столетий он горел в пустоте. Ненависть – больше у него ничего не было. Я тоже ненавидел. Испытывал такие же чувства. Мы с ним похожи.

Саймон постарался вызвать живое лицо страдавшего Инелуки перед своим мысленным взором. Под жуткой горящей оболочкой была правда: ни одно существо во всей Вселенной не заслужило того, что пришлось пережить Королю Бурь.

– Я сожалею, – прошептал он, обращаясь к лицу из своего воспоминания. – Ты не должен был так страдать.

Поток энергии из Сияющего Когтя внезапно стал меньше. Существо, державшее Скорбь, повернулось к Саймону, и на него снова обрушились волны ужаса, а сердце сдавила страшная сила.

– Нет, – выдохнул он, пытаясь найти внутри у себя место, где он смог бы устоять и выжить. – Я буду… тебя бояться, но… не стану ненавидеть.

Прошло мгновение, длившееся годы. Потом Камарис медленно поднялся с колен и выпрямился. Шип в его руках все еще пульсировал мраком, но Саймон чувствовал, что его сила слабеет, как если бы то, что он ощутил, каким-то образом передалось Камарису.

– Прощен… – прохрипел старый рыцарь. – Да. Пусть все будет…

В центре тьмы раскачивался Король Бурь. На миг алый свет потускнел, а потом умер. Красное сияние вырвалось наружу, словно рой разгневанных пчел. В центре тени, в окружении дыма, замерцал король Элиас с искаженным от боли лицом, от волос поднимались завитки дыма. Пламя металось по плащу и рубашке.

– Отец!

 – закричала Мириамель, вложив всю душу в этот крик.

Король посмотрел на нее.

– О господи, Мириамель, – выдохнул он. Его голос был не совсем человеческим. – Он слишком долго ждал. Он меня не отпустит. Я вел себя как глупец, а теперь… мне придется заплатить. Я сожалею… дочь. – Его тело конвульсивно дергалось, на миг в глазах загорелся красный огонь, хотя лицо не изменилось. – Он слишком силен… его ненависть слишком сильна. Он… меня… не… отпустит…

Его голова начала опускаться. В пещере рта расцвел янтарный огонь.

Мириамель беззвучно закричала и подняла руки. Саймон скорее почувствовал, чем увидел, как мимо него что-то промелькнуло.

Из груди Элиаса торчало древко Белой Стрелы. На мгновение глаза короля стали обычными, и он посмотрел на Мириамель. Черты его лица исказились, из раскрытого рта вырвался рев, подобный оглушительному грому, и Элиас рухнул в тень. Рев обратился в эхо, длившееся бесконечно долго.

В следующий момент Саймон почувствовал, как нечто бесконечно холодное коснулось того места, куда попала кровь дракона, пытаясь найти в нем убежище, ведь прежний хозяин расстался с жизнью. Голод Короля Бурь был всеобъемлющим и отчаянным.

– Нет. Тебе нет здесь места. – Мысль Саймона эхом повторила слова Бинабика.

С безмолвным воплем жуткое существо отвалилось от Саймона.