Баталист. Территория команчей

Когда Ядранка узнала, что у него и в мыслях не было передать спасенные из огня святыни в музей или в министерство культуры Хорватии, она устроила ему хорошую выволочку.

– Это называется мародерство, – гневно отчитывала она его, пока Маркес гнал машину прочь от Дубицы. – Гнусное мародерство!

Даже когда Барлес напомнил ей, что, вообще-то, православную сербскую церковь подожгли хорваты, поток ее красноречия долго не стихал. То были времена, когда Ядранка еще придерживалась своих моральных принципов довоенного образца. Тогда в их съемочную группу «Телевидения Испании» в Югославии (которая на тот момент называлась Югославией) входило пять человек: помимо Барлеса, Маркеса и Ядранки, были еще звукооператор Альваро Бенавент и Майте Лисундиа, молодая журналистка, которая встречалась с одним музыкантом из рок-группы «Лос Рональдос». Майте была небольшого роста, молчаливая и решительная. Это была ее первая война, Маркес и Барлес были для нее образцом для подражания: она смотрела на них и следовала за ними повсюду с рюкзаком за плечами, чуть пригибая голову, когда вокруг свистели пули и рвались снаряды. В Вуковаре, когда сербы начали первый крупный артиллерийский обстрел хорватского штаба, им всем пришлось выбирать – спуститься в бомбоубежище и временно оказаться в безопасности, при этом рискуя никогда больше не выйти оттуда на свет божий, или пешком постараться выбраться из этого сектора Вуковара, который обстреливался особенно жестко. Они выбрали второй вариант, и Майте молча бежала за ними те долгие полчаса, пока они, вжимаясь в стены домов, укрывались от летевших над головами снарядов, не имея возможности снять ни одного кадра, как бы им ни хотелось, а на голову им сыпалась черепица с крыш и ветки деревьев. Что касается звукооператора Альваро, раньше он был уверенным в себе и спокойным: настолько, что даже мог взять в руки «бетакам» и снять по-настоящему отличный материал во время сражений в районе Чорне-Радицы. Но Вуковар и тот день, когда они были на волосок от смерти и чудом сбежали из Дубицы и Ясеноваца, изменили Альваро до неузнаваемости. Барлес запомнил его шумное дыхание и пальцы, вцепившиеся в спинку сиденья машины, пока они мчались прочь от сербских танков, медленно надвигавшихся с горизонта. Альваро больше не хотел возвращаться на войну вместе с Маркесом и Барлесом.

– После всего, что сегодня произошло, – повторял он снова и снова по дороге из Ясеноваца, – я считаю, что мой долг перед родиной выполнен. А вы можете продолжать. Оба.