Беатрис

— Ну и хорошо, — ответила Чарли, подумав про себя, что Мария наверняка с самого начала знала, что все не так серьезно, и намеренно преувеличила. Ее бы это нисколько не удивило — учитывая, как Мария вела себя с Андерсом перед разводом и после, без конца манипулируя и устраивая сцены ревности.

— А Грегер? — спросила Чарли. — Он едет?

— Да, я только что говорил с ним, ему осталось около часу езды.

Положив трубку, она набрала Андерса. Он не ответил. Тогда она послала ему сообщение: она слышала, что ситуация под контролем и он может позвонить ей, если захочет поговорить.

Семья Юландер жила всего в километре от Пальмгренов. Их дом напоминал дом Густава и Фриды как по форме, так и по цвету.

Чарли оглядела сад и увидела хижину на дереве с канатной дорогой, батут и качели, как в парке.

Всего через несколько секунд после того, как она позвонила, дверь открыл мальчик лет десяти — наискосок позади него стояла девочка на пару лет младше.

— Папа дома? — спросила Чарли.

— А тебе чего? — буркнул мальчик.

— Я хочу с ним поговорить.

Мальчик оглядел ее с подозрением, потом обернулся в глубину дома и громко крикнул:

— Па-пааа!

Чарли услышала быстрые тяжелые шаги вниз по лестнице. Выйдя в прихожую и увидев Чарли, Давид Юландер остановился на месте.

— Что-нибудь случилось? — спросил он.

— Мне просто надо немного побеседовать с вами, — ответила Чарли.

Давид кивнул, потом велел детям пойти наверх в свои комнаты и немного поиграть.

— Но ведь у нас закончилось экранное время! — запротестовала девочка, которая из любопытства все топталась на месте, хотя ее брат уже давно исчез наверху.

— Даю вам еще полчаса, — сказал Давид. — Будете что-нибудь? — обратился он к Чарли. — Чай? Кофе?

— Нет, спасибо.

Казалось, Давид не понял, что Чарли отказалась от кофе, потому что он достал две чашки и принялся делать эспрессо в розовой кофемашине, стоящей на кухонной столешнице.

— Я так надеялся, что вы принесли добрые вести, — сказал он, ставя чашки на стол.

— К сожалению, — ответила Чарли и отпила глоток крепкого кофе. — Я пришла, чтобы задать еще несколько вопросов.

— Спрашивайте, — кивнул Давид.

— Как давно вы с Густавом знакомы?

— Очень давно. С начала школы. Мы ведь учились в одном классе в Адамсберге, а потом вместе основали компанию… да, получается, идем рука об руку почти всю жизнь.

— Как вы могли бы описать ваше сотрудничество?

— Достаточно посмотреть на наши финансовые результаты, — ответил Давид. — Мы продали нашу компанию за…

— Я знаю, за сколько вы продали вашу компанию, — перебила Чарли.

— Тогда почему спрашиваете?

— Потому что финансовые результаты — это, вероятно, еще не все.

Она посмотрела на Давида, который, похоже, не понимал, о чем еще тут может идти речь.

— Ваши отношения, — продолжала она.

— Он мой лучший друг, — сказал Давид. — Мы оба любим побеждать, так что нам случалось ссориться, но никогда всерьез.

— А что случилось с Паскалем Бюле?

Давид посмотрел на нее так, словно не совсем понял вопрос.

— Зачем уходить так далеко на периферию? — спросил он.

— Если не возражаете, я хотела бы услышать ответ на вопрос.

— Что вы слышали?

— Что он обманут и его обманули вы с Густавом.

— Тут у нас совершенно разные представления о случившемся.

— Вот и расскажите свою версию. Что произошло?

— Паскаль участвовал в предприятии в самом начале, когда мы планировали выход на российский рынок. Он предложил несколько идей, набросал внешний вид сайта и вложил немного денег. Но потом оказалось, что мы смотрим на дело немного по-разному, и мы с Густавом выкупили его долю. Он был доволен полученной суммой — пока мы не продали компанию год спустя. Тут он внезапно связался с нами и потребовал еще. За это время он сделал несколько неверных ставок и остро нуждался в деньгах. Но мы ведь уже договорились ранее, поэтому мы с Густавом сочли, что для благотворительности нет оснований.

Чарли подумала о миллиардной сделке по продаже сайта.

— Можно спросить — сколько он получил?

— Два миллиона.

— А потом компания была продана за три миллиарда…

— Да, но договоренность есть договоренность.

— Но, вероятно, не такая уж и благотворительность, — заметила она, — дать ему чуть больше, учитывая, как прошла сделка.

— В нашей отрасли это так не работает.

— Как после этого складывались ваши отношения?

— Он рассорился с нами, — сказал Давид и отпил глоток кофе. — Звонил мне и Густаву и ругался.

— Он угрожал? — спросила Чарли, размышляя, почему Густав ни словом не упомянул этого человека, когда они спрашивали его о возможных врагах.

— Пожалуй, можно и так сказать, однако мы не восприняли его слова всерьез. Он всегда становится агрессивным, когда выпьет.

— Насколько я понимаю, Паскаль Бюле тоже учился в Адамсберге, — сказала Чарли.

— Точно.

— Чем вы занимались в те времена?

— Да ничем особенно, — пожал плечами Давид. — Мы учились в одном классе, вместе ходили на плавание и на греблю и… не понимаю, к чему вы клоните.

— А потом вместе ходили на вечеринки, — продолжала Чарли.

— Да, а что в этом такого?

— Я слышала, вы употребляли не только алкоголь, — сказала Чарли — Еще и нюхали кокаин.