Беглецы

На привалах Чикайру становился разговорчивым, расспрашивая Шакрона о его прошлой жизни, но тигр отвечал неохотно; ему было больно вспоминать об этом. Смерть экипажа, смерть друзей – рана была еще слишком свежей. Однако чем дальше, тем больше Шакрон увлекался, совершенно забыв о том, что исповедуется своему несостоявшемуся убийце. Чикайру, в свою очередь, немного рассказал о себе. Про детство и юность в племени каннибалов он умалчивал, но рассказал, как сбежал из дома и добрался до Тлапололько, где его подобрала гильдия убийц, воспитала и обучила как профессионального убийцу. Черный кот был крайне успешен в устранении целей, и скоро его имя стало известно Ицкоатлю. Для уэй-тлатоани Чикайру занимался, в основном, шпионажем, причем часто за своими бывшими коллегами из гильдии. И конечно, когда сын правителя исчез, уэй-тлатоани первым обратился к своему лучшему шпиону, чтобы тот выследил похитителя. Черный кот набрал наемников и ушел с ними в сторону бродов, полагая, что Шакрон вернется к своему схрону.

– Немного прогадали, но, тем не менее, я тебя поймал, – смеялся Чикайру. Шакрон и сам начинал улыбаться, наблюдая за детской непосредственностью спутника. Маска мрачного наемника пропала без следа, оставляя лишь на удивление дружелюбного… убийцу. Чикайру оставался смертельно опасным, в этом не было сомнений. И лишь по счастливому стечению обстоятельств убийца стал его другом, а не врагом.

– Ицкоатль не прощает ошибок, в этом я успел убедиться, – сказал Чикайру, когда они в очередной раз остановились на ночлег, развалившись между здоровенными корнями. Пятый день дорога была пуста, но расслабляться не стоило; на каждую ночевку спутники уходили в джунгли. – И не терпит предательства. Если бы я вернулся к нему с твоей головой и мертвой командой, вряд ли он бы проявил ко мне снисхождение. В конце концов, убийца сына – это убийца сына, а наемники – это его золото! Тем более, после того, как его предали свои собственные слуги, он стал чудовищно мнительным…

– Моя голова стоит дешевле пары ублюдков?!

– Ну да, – пожал плечами Чикайру, закидывая руки за голову и уставившись в переплетение ветвей и листьев. – Мне даже кажется, что он больше расстроился не из-за смерти пацана, а из-за предательства. Как же, сынка-то он еще настругает, а вот повара или золотаря поди отыщи…

Шакрон вяло усмехнулся. Глаза слипались, костер понемногу тух; темнота опустилась на лагерь, лишь немного рассеиваясь над слабо алеющими углями. Чикайру затих, не смыкая, впрочем, глаз; тишина окутала лагерь плотной пеленой. От земли начал подниматься туман, скрывая их расположение, предлагая расслабиться и уснуть…

Шакрон резко вскинулся, открывая глаза. Туман, сплошной непроглядной пеленой окружавший его, скрывал от глаз не только Чикайру, но, даже, землю под ногами. Тигр распрямился, проводя рукой по поясу, где должна была висеть фальката; оружия не было. Капитан оскалился и начал осторожно продвигаться туда, где, как ему казалось, должен лежать компаньон. Однако, вместо черного кота, из тумана проступила странная, перекошенная фигура. Шакрон остановился, приглядываясь.

В завитках тумана перед ним возвышался кривой черный столб. Как будто вплавленные в него, во все стороны смотрели неподвижные лица, каждое из которых кривилось в какой-то жуткой пародии на удовольствие. Шакрон с омерзением заметил, что земля вокруг столба залита какой-то черной жидкостью, сочащейся из нижних лиц; тигр осторожно подошел поближе, чтобы рассмотреть отвратительную постройку. Внезапно лица, составлявшие столб, ожили, хором издав крик, от которого капитана пробил холодный пот. Отступив назад, Шакрон споткнулся и упал, но продолжил отползать от чудовищной конструкции. Лица продолжали кричать, и в расступающемся тумане капитан увидел целое поле таких столбов. Они возвышались беспорядочно, но каждый из них выглядел так же жутко: из некоторых выглядывали деформированные шевелящиеся конечности, многие лица были страшно искажены. И все они кричали.

Медленно поднявшись, Шакрон круто развернулся и помчался как можно дальше от этого жуткого места, однако крик не ослабевал; зато вновь сгустился туман, лишая тигра возможности видеть. Тигр бежал, закрыв уши руками, но крик ввинчивался в голову, нагоняя ужас и заставляя бежать дальше. Под ногами зачавкало, что-то липло к подошвам сапог, мешая двигаться. В какой-то момент Шакрон почувствовал, что проваливается и дернулся назад, но было поздно: отвратительная жижа, в которую капитан попал, затягивала, словно болото. Десятки черных рук схватили его, не давая пошевелиться. Сотни лиц оскалились вокруг, когда Шакрон с головой погрузился в трясину. Легкие горели огнем, тигр почувствовал, как сознание покидает его…

Капитан открыл глаза. Какое-то время он не мог понять, где находится, а когда понял… Шакрон закричал. И вторя ему, закричали все остальные несчастные, как и он, вплавленные в столб.