Беглый

А по порядку судьбоносным как раз был вообще-то таксист. Если вот вы разведчик-нелегал, а вам нужно быстро получать максимум исходной информации — только такси. Покатайтесь пару часиков. И заткнитесь — сейчас не надо говорить о самом главном и важном во Вселенной — вашей замечательной персоне. Сейчас надо слушать таксистов и постигать. Оказывается, пока я топтал лагеря и пересылки(этапом из Твери — зла немерено) ушлые французики, подозреваю не без участия леди Ди или ее подельников с факультета французкой филологии — воздвигли «ваще звездес гастиница-дэ, брат»

«Ваще звесдес-гастиница» действительно выглядела впечатляющее. Какой там Хотел Узбекистан. Современная структура. Монолитный железобетон. Англитер Ташкента.

Тут же в Интерконтинентали и начались мои университеты вольного человека. Первый шаг это пенетрация линии обороны противника. Интерконтиненталь это как варочный цех в столовой Зангиоты — для начала туда нужно попасть.

Будучи уверенным, что долго я в вестибюле не продержусь — причёска не в форме, одет не правильно, взгляд загнанный. Может даже и на порог не пустят. Но не попытаться провести быструю разведку боем я не мог. Живут на свете честные и благородные люди. Они если видят, что дверь закрыта, то даже не пытаются её толкнуть — убедиться. Разворачиваются и уходят. Нет — я не говорю вам — таскайте с собой всюду фому фомича или рыцарский набор отмычек. Упаси боже. Это дело вкуса и личных пристрастий каждого. Но толкнуть-то закрытую дверь нетрудно, правда? Просто глянуть — а может открыто и вас внутри уже давно ждёт удача. Помните, что любая дверь может открыться даже без взлома — нужно просто толкнуть.

— Ты чо живёшь здесь? В каком номере? Карточка есть?

— Да нет. Переводчик я. Подработать бы мне тут слегонца — может услужу кому. А там и с тобой, братджян, все по уму раскидаю! Пусти, а?

— Переводчикь-чикь? Какой ты перводчикь — ты Шурик настоящий. Пад кем ходишь, Шурик-переводчик?

— Известно под кем. Под кем и все — под Богом хожу.

— Ийе! Баптист ты, а не преводчик. Иди другой места, понял да. Переводчик тут есть свой.

— Точно?

— Тощщна, ошна! Ок юль — саломат буль.

Понятно. Дверь открыта, но её охраняет цепной пес. Нужно будет прикормить, но сперва — давайте-ка прощупаем периметр. На предмет бесплатной пенетрации. Может есть дверь через ресторан или служебный вход без отъетой вохры. Вы не сдавайтесь сразу никогда. Мне про это шарик рассказал.

Тут же за поворотом. За новенькими, не чета северо-восточным, мусорными баками. Двойная дверь конференц-зала распахнулась и толстый вепрь с золотой межконтинетальной блямбой на халате выпихнул наружу тележку с объедками.

А следом за вепрем на волю вдруг вырвался жёлтенький шарик. Я когда садился таких шариков ещё не делали. Ну, не закачивали гелием или еще бох весть чем. Не летали шарики нашего детства, надутые багровыми щеками родителей.

А этот — рванулся из дверей и бегом на волю. То вверх, то вниз, то зависнет неподвижно, то закружится в детском танце. Жёлтый шарик, маленькое солнце. А потом он вдруг решил погеройствовать. Снизился и дерзко бросился через дорогу. У самой земли. Шарик стал играть в орлянку с тупорылыми машинами. Он дразнил их, прыгал на плоские крыши, щекотал им рыла, пинал под хвост. На грани полного фола. Между самых колёс. Я был уверен сейчас шарика раздавят. Раздавят в любую секунду — вот-вот. Он же смертник этот желтый шарик. Стоял и ждал хлопка, затаив дыхание. А мой маленький друг, вволю напрыгавшись по проезжей части и чуть не столкнув лбами скорую помощь и старенький москвич, подмигнул мне на прощание и стал быстро-быстро подниматься прямо в небо. Сразу стало видно, что небо совсем не плоское и подниматься ввысь можно до бесконечности.

Шарик наполнил меня такой силой, такой надеждой, что я тотчас дал себе слово — всегда жить так же свободно и дерзко, как этот дерзкий жёлтый шалун. Оказавшись зажатым по бокам, он не забыл о дороге вверх. И хотя уже исчез мой шарик в небе маленьким жёлтеньким пунктиком — я все пялился наверх, чувствуя как постепенно затекает шея.

* * *

Стоило мне только принять жёлтый шарик как своего личного спасителя и бесконечно уверовать в его простенькое евангелие — так на меня тут же и обрушились чудеса.

Сначала возник дробный цокот её острых каблучков. Потом в проёме двери появилась она сама. Каблуки принадлежали высоченным узким ботфортам петровского фасона. Ботфорты были натянуты на длиннющие ноги умопомрачительно совершенной формы. Изящную стройность украшала небольшая, почти невесомая грудка, плавно переходящая в молящую поцелуя шею. Таких сочных губ я не видывал даже на развороте Плейбоя. В её синие глаза невозможно было смотреть не подавляя желания бросится перед ней ниц. Было видно, что природа сделала Анну брюнеткой, но волосы были цвета барби-блондинка — просто смертоносное сочетание сразу и напрочь сразившее меня. Не женщина, а ходячий гормональный яд. Гюрза от Ив Сен Лорана.