Беглый

Анна выслушала вяло и невнимательно. Я понял, что теряю драгоценные минуты. Нужна была одна решительная атака. Я уже готов был расстаться не только с деньгами, но и с жизнью, чтобы только на миг прижаться к её бархатистой почти светящийся коже Аэлиты.

Как купчишка третьей гильдии приехавший на ярмарку в большой город, я швырнул ей под ноги всю кучу выманенных у несчастного шашлычника сумов. Всегда презрительно относился к нуворишам безвкусно сорящим деньгами, а тут за секунду стал их жалким подобием.

— Это ты что, для горничной тут бумаги насыпал? Анна легко уничтожила мою наивную атаку.

— Странные вы, мужики. Любовь норовите цифрами измерить. Так ведь не бывает.

Анна подошла к шкафу и вытащив пакет для прачечной швырнула его мне: — Не сори тут, мы ведь скоро уходим.

Я обречённо показал ей последний стольник и взмолился:

— Анечка, слааадкая моя, ну дай я тебя поцелую один раз. Между ног. И все! Ну, пожааалуйста!

— Совсем у тебя в тюрьме настройки сбились. Чувак забыл концепцию денег. Ну, это мы выправим. А пока, дай-ка их сюда — у меня целей будут.

С этими словами Аня втиснула в свою сумочку и прачечный мешок с дублонами Тимура, и последний выданной мне отцом стольник.

— Ты же сам хотел по любви. И я хочу по любви. Ты только представь. Мы одни на необитаемом острове, так?

Я живо представил себе фруктовый заросший пальмами и залитый пением разноцветных попугаев остров у синей лагуны.

— И у тебя на этом необитаемом острове миллион баксов. Прям целый мешок. Вместо кошелька. А у меня только вот это:

Анна взобралась на кресло и театральным жестом швырнула полотенце мне в лицо. Я застыл поражённый совершеннейшими формами девичьей наготы.

И правда была с ней — кому к черту нужны эти бумажки на необитаемом острове. Видимо придётся теперь лазить по пальмам и доставать ей бананы.

В этот момент дверь номера бесцеремонно открылась и на пороге возникла сердитая горничная. Она с отвращением глянула на Анну, потом на свои маленькие золотые часики и буркнула с чудовищным акцентом:

— Айм сори. Хаускипинх.

И хлопнула дверью так, что вздрогнули стены. Анна снова и довольно быстро превратилась в махровую куколку и сунув мне в руку охапку сумов из мешка для стирки шепнула -

— Догони-ка её

Я выскочил в коридор и с унизительными ужимками и поклонами вручил горничной деньги.

— Мне убирать надо: сказала она уже без злобы

Я попытался вернуться в номер и вдруг обнаружил, что чертова дверь захлопнулась.

Это был момент истины. Пелена магии исходящей от Анны-Барби исчезла и я восхитился той ловкости с какой она меня развела:

— Вот сука!

Потом я понял, что у меня нет денег даже на трамвай и я сполз по стене на ковровый пол

— Вооот сууука…

Ладно. Ладно. Выход из номера только один. Подкараулю её здесь.

Что я стану делать подкараулив Анну я решить не успел. Дверь открылась и из номера вышла Барби. Она победоносно глянула на меня и двинула к лифту. Я поплёлся следом как серый хвостик ослика ИА-ИА.

* * *

В кабине лифта она посвятила мне бесконечно долгий оценивающий взгляд. Вам иногда приходилось из вежливости поддерживать разговор с пьяным человеком? Алконафты иногда делают долгую паузу и смотрят на вас внимательно и цепко. Вам кажется вот-вот сейчас они скажут нечто настолько глубокомысленное, что дрогнут хрупкие основы мироздания. А они просто замкнули на время. И нет никаких сил повлиять ни на ход разговора, ни на их замыкающую логику. Я испытывал подобное чувство. Влиять на симпатии Анны деньгами я уже не мог никак. А теми деньгами, что у меня были всего полчаса назад я ничего не сумел добиться.

Если я хочу, чтобы было «по любви» нужно попасть на необитаемый остров, туда где сорванный с высокой пальмы кокосовый орех имеет больше смысла чем куча денег. Так что же получается? Любовь Анны сделает из меня дрессированную обезьянку для добычи бананов? Я стану таскать ей каштаны из огня? Это по любви? А может двинуть ей поддых прямо вот тут в лифте. Забрать к черту сумочку и снять дорогие серьги. Показать кто тут альфа-главный?

Сумочка Анны мгновенно прочитала мои скверные мысли. Сумочка вздрогнула и зашипела: «Бзт-бзт-бзт». Барби оторвала от меня взгляд и вытянула из забздевшей сумочки чёрную блестящую коробочку с малюсеньким экраном. Она прочла что-то на экране и злобно усмехнувшись запихнула коробочку обратно.

— Это у тебя такая сотка малюсенькая?

— Это не сотка. Это- пейджер. Он просто сообщает номер по которому по-возможности надо срочно перезвонить. Не люблю мобильников. Всегда хочешь-не хочешь надо трубку поднимать. А тут — не хочешь говорить и не надо. Пейджер — это свобода выбора.

— Классно

— Подожди, а ты что пейджеров не видел? Они же ещё до соток появились? Это ж сколько ты сидел?

— Шесть с гаком

— А кто такой этот Гак? Кореец?

Анна смеялась

— Ты расскажи мне как-нибудь про зону.

Это её «как-нибудь» вселило надежду на то что после лифта, возможно будет продолжение

— У тебя терпенья не хватит