Беглый

Пакистанцы тоже разнились друг от друга. Тут были купцы-воротилы из морского порта Карачи, дельцы из Равальпинди и солидные люди из Исламабада — костяк пакистанской государственности. Измученные сухим законом шариата, они быстро, с двух рюмок напивались в дым и любили прихвастнуть своим Курчатовым — Муниром Ахмад Ханом одарившим великий пакистанский народ собственной атомной бомбой. Некотрые даже носили в бумажниках календарики с его портретом. Вторым героем для них был генерал Зия Уль Хак — великий пакистанский полководец разбивший наголову и прогнавший из Афганистана армию неверных шурави.

Паки всегда привозили с собой рис и пряности и готовили сами — высокомерно смеясь над узбекским пловом:

— И это рис, мистер Шурик? Да смилуется Аллах над вашей страной! Вот этот вот смех вы называете рисом, мистер Шурик? Ин Пакистан ви троу зис ту чикен! Чикен, мистер Шурик!

Кроме того в мире не было лучшей команды по крикету, чем сборная Пакистана. Крикет и пижонский английский были наследием Британской империи. Весь юг Пакистана можно выразить одной фразой телефонного оператора Пакистанских Авиалиний, которому я звонил, чтобы подтвердить господскую бронь:

«Ассаляму Алейкум, Пи Ай Эй!»

* * *

Второй категорией пакистанцев, менее свободной в английском, но более щедрой в оплате, были пуштуны. Жители древнего Пешавара и племенных территорий, которые до сих пор толком не подчиняются ни одному правительству мира. Если воротилы из Равальпинди и Исламабада выбивали из Вашингтона деньгу и стингеры, то эти парни с добрыми лучистыми глазами и сетью ранних морщин вокруг вечно улыбчивых от злоупотребления чарсом глазами, эти парни как раз и сбивали советские вертушки.

В них не было высокомерия и презрения ко мне — представителю иной веры и нищей страны. Это были люди для которых слова «дружба» не всегда измерялась денежным эквивалентом. На крикет, впрочем, им тоже было насрать.

Среди этой категории не было ни одного человека, который не пригласил бы меня в Пешавар к себе в гости.

— О мистер Шурик! Ю виль би вери вери рич энд импортант мен ин фючир. Нот мени узбек пипль спик инглиш! Ту бад фор зем. Ту бад!

Тяжелее всего пешаварцам было понять, что торговаться с раскрашенными продавщицами в ташкенском ЦУМе и ГУМе было не просто бесполезно, но даже опасно.

— О мистер Шурик! Какой глюпый и неповортливый система! Если ти хочишь прадать — ти пожалуйста торгуй, а не ругайся с покупател! Ай-ай-йай, мистер Шурик, айайайай!

«Совок» — разводил руками я — «Перестройка, Горбачев — скоро все будет как в Пешаваре, потерпите»

«Совок» — повторяли туристы новое узбекское слово.

* * *

Пешаварцы приезжали с баулами набитыми шикарными куртками из индийской кожи нежнейшей выделки. В голодной постсоветчине эти куртки были конвертируемым всеобщем эквивалентом. Вскоре в них рядился я сам, мои друзья и даже отец, который сильно обижался, когда пакистанцы утверждали, что русских наголову разбил великий полководец генерал Зия Уль Хак.

«Это все пропаганда, ЦРУ» — кричал захмелевшим гостям в ухо отец — «Русские никогда не хотят войны»

После выпивки пешаварцы обычно, страшно стесняясь и краснея, просили отвезти их в ближайший дом терпимости. Мои оправдания типа «совок, знаете ли» тут не работали. Пакистанцы грозились, что не наймут меня на работу, когда вернуться с новой партией шелка и кожанных курток.

«Ми очень хатим дружить с узбекский девушка, мистер Шурик» — показывали пальцем и цокали языком на какую-нибудь кореянку или русскую девчонку на улице.

Теперь в моем распоряжении был весь вертеп Верунчика. Оставалось закатать рукава и приступать к выполнению возложенных на меня обязанностей сутенёра с дипломом.

* * *

Афганский альбом. К2, Карши-Ханабад.

В ходе рутинной проверки армейской комиссией по экологии на авиабазе К2 в узбекском городе Карши были обнаружены следы нервно-паралитического и горчичного газов. Персонал близлежащих казарменных помещений был немедленно эвакуирован. Жалоб на симптомы похожие на симптомы отравления нервно-паралитическим газом в санитарно-медицинскую часть авиабазы К2 не поступало.

Командование базы распорядилось произвести тщательную проверку всех помещений, хранилищ и ангаров. Следы отравляющих газов были также обнаружены в пустующем ангаре в непосредственной близости от штаба авиабазы.

Комиссия постановила, что присутствие газа настолько незначительно, что необходимость в эвакуации персонала, а на тот момент на базе находилось более тысячи американских военнослужащих, отсутствует.