Бегство Отщепенца

— Но как же… как же ты? — с острой жалостью спросил Робин.

— Обо мне не думай. Это не важно. Моя судьба больше не связана с теми, кто на стороне Света. Я всецело принадлежу Хозяину, я — его раб и слуга.

Медведь снова горестно и безнадёжно вздохнул.

— Но я это заслужил, — сказал он. — А ты не медли, не совершай роковую ошибку!

— Но, скажи мне, по крайней мере, своё имя, — попросил Робин.

— У меня больше нет имени, я потерял его, когда потерял свою цель и предал своё Назначение. Ты можешь называть меня «предателем».

— Не могу, потому что ты не предатель, — сказал Робин, — ты Обманутый, и я буду звать тебя Заблудившийся.

— Тогда называй меня лучше Медведем, — попросил Медведь. — И… уходи отсюда, пожалуйста.

— Я не забуду тебя, — пообещал Робин.

— Но это не важно. Важно, чтобы ты не забыл о своей цели. Беги! Я чувствую, Лесник уже недалеко.

— А ты случайно не знаешь, Медведь, где может находиться Грот? Хотя бы — в какой стороне?

— Знаю, вернее, предполагаю, — сказал бывший Кандидат, — но я могу ошибаться. Только я заметил, что в ту часть Заповедника, которая находится за тыльной стороной сторожки, Джукс ходит реже всего. А если он и уходит туда порой, то очень скоро возвращается. Судя по всему на той стороне Заповедника ему немного не по себе. К тому же, на той стороне всегда светлее, даже в самые пасмурные дни. Я думаю, что именно там и находится Грот, вернее, Предгротье. Но, Робин, возможно, я ошибаюсь. Я уже два года привязан к этому столбу и не вижу дальше того, что позволяет мне моя цепь. Так что ничего, кроме моих предположений, я не могу тебе сказать. Ещё я знаю, что поляна, откуда он привёл сначала меня, а потом и тебя, находится в противоположной стороне. Хоть это-то я знаю точно. Но боюсь, что это сейчас совсем не важно. Умоляю тебя, Робин, беги. Я чувствую, я слышу его приближение!

Медведь был очень встревожен.

— Спасибо! — сердечно поблагодарил его Робин. И, как ни жалко ему было расставаться с бедолагой, путник не мешкая бросился в чащу в том самом направлении, которое указал ему Медведь.

Некоторое время он бежал всё вперёд и вперёд, опасаясь быть пойманным и в то же время ликуя, что ему удалось вырваться за пределы сторожки, радуясь, что с каждым шагом он уходит всё дальше и дальше от владений Лесника. Вдруг нежданный, но очень настойчивый внутренний голос заставил Робина остановиться. «Я не могу оставить Медведя в неволе у Джукса! — неожиданно понял он. — Я должен попытаться освободить его. Должен».

И беглец тихо и печально поплёлся назад, к ненавистной сторожке. «Скорее всего, у меня ничего не получится. Скорее всего, Джукс поймает и замучает меня. И тогда мне придётся ещё хуже, чем Медведю». Робин в нерешительности остановился. «Нет, я всё равно не могу оставить его. Я должен попытаться», — решил он. И с замирающим от страха и волнения сердцем он снова двинулся в обратный путь. За прошедшие минуты он уже успел отбежать от сторожки на значительное расстояние, а теперь шаг беглеца был медленным и унылым. Самые мрачные предчувствия теснились в голове Робина, но он всё-таки продолжал плестись во владения оборотня.

Когда сторожка была уже совсем рядом, беглец постарался ступать как можно тише и осторожнее. Что-что, а уж ходить бесшумно он умел. Робин подкрался к дому Лесника со стороны единственной глухой стены, той, у которой не было окон. Только он подошёл к стене, как явственно услышал грозный окрик Джукса:

— Куда ты направил его, скотина? Признавайся немедленно!

Сердце Робина упало. Из-за глухой стены, за которой он прятался, ему не было видно того, что происходило у крыльца сторожки, но всякий понял бы, что грозный окрик Джукса относился к Медведю.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, Хозяин, — печально произнёс Медведь. — Я даже не заметил, как беглец выскользнул из сторожки. К тому же, если лапы мои скованы, я привязан и нахожусь в теле животного, как я смог бы помочь беглецу?

— Как? Не понимаешь! — грозно закричал Джукс. — Жаль, что, превратив тебя в животное, я забыл отрезать твой мерзкий язык! Значит, не понимаешь? Ну ничего, скоро поймёшь!

И Робин услышал звук плети, которую Лесник обрушивал на несчастного Медведя. Сначала зверь молча сносил удары, но вдруг тяжело задышал и взмолился:

— Хозяин, Хозяин, — попросил он, — не мучай меня больше. Я расскажу всё, что знаю.

— И что же ты знаешь? — спросил Джукс сразу изменившимся, притворно ласковым тоном. — А? Говори.

— Я и в самом деле видел его, Хозяин. Он вышел из сторожки, несколько секунд постоял на крыльце и потом пошёл в том направлении, откуда вы с ним прибыли.

— Ты говорил с ним? — притворно ласково спросил Джукс.

— Нет, Хозяин, не говорил. Ни слова.

— Почему? Разве тебе не захотелось побеседовать с ним немного?

— Мне было стыдно, Хозяин! Не надо ему знать, что я когда-то тоже был человеком. Мне стыдно, Хозяин, что я оказался предателем. Прошу вас, не говорите ему об этом, когда поймаете, Хозяин.

— И зачем же он, по-твоему, пошёл туда, откуда я его привёл? А?