Белая

- Хо! - довольно воскликнул пауни, когда раздвинув ветки кустарника, увидел белую женщину.

Недолго думая, он схватил свою добычу за волосы и выволок на поляну. Девушка ничего не видела перед собой от навернувшихся слез боли и замораживающего страха. Инстинктивно схватившись за руку, тащившую ее за волосы, она ползла за ним на коленях, а когда упала, индеец проволок ее за собой по траве. У пня он остановился, аккуратно прислонил к нему ружье, и не выпуская волос пленницы, достал из-за пояса томагавк. Держа его на отлете, с силой дернул бледнолицую за волосы заставляя откинуть голову назад. Его взгляду открылось мокрое от слез лицо, перекошенное от боли и ужаса. Разглядывая ее с жадным любопытством, пауни вдруг отвратительно улыбнулся и, видимо, передумав ее убивать, сунул томагавк обратно за пояс, но неожиданно дернулся, взгляд его остановился. Издав клекочущий звук, он выпустил волосы женщины и схватился за руку, всадившей ему в живот нож. Бледнолицая вскочила и отступила назад, выдернув нож из его тела. Зажимая толчками бьющую кровь, пауни с ужасом осознал, что погибает позорно, от руки женщины издав возмущенный крик, но тут же захлебнулся хлынувшей изо рта кровью, и рухнул к ногам женщины, жажда жизни которой оказалась сильнее, парализовавшего ее страха. Трясясь от дикого напряжения и от того, что только что сотворила, девушка огляделась. Безжалостно вспоротый сиу, привязанный к дереву, висел на веревках с вошедшим в его сердце ножом, и желание откинуть свой нож, зажатый в ее руке, пропало. Наоборот, она еще крепче стиснула скользкую от крови рукоятку. Странно, какая малость может привести человека в чувство, превратив его из жертвы в убийцу. Нелепо, но именно стеклянные бусы, какие она увидела на индейце поверх мундира и какие обычно цепляли на себя женщины сомнительного поведения, привели ее в себя. Эта бессмыслица помогла ей собраться с духом, а ненависти взять вверх над страхом и дотянуться до ножа привязанного к щиколотке ноги, чтобы потом с отчаянием всадить его в человека. С пугающим хладнокровием, она вытерла нож о траву, взяла прислоненное к пню ружье и поспешила в ту сторону где скрылся вождь, уводя от нее своих преследователей. Надо было выручать его.

Вскоре она наткнулась на страшное подтверждение того, что идет правильно, чуть не споткнувшись о тело индейца с длинной серьгой и дальше побежала уже уверенно, прикидывая на ходу, что врагов осталось трое и боясь опоздать. Она выскочила на них неожиданно, но увлеченные схваткой индейцы не заметили появившейся из-за деревьев женщины. Трое бритоголовых пауни кружили возле, прижавшегося к дереву сиу, пытаясь дотянуться до него своими ножами и томагавками. Оскалившись словно загнанный волк, держа на отлете томагавк, вождь цепко следил за пауни, ловя каждое их движение и резкими выпадами заставляя отскакивать назад. Белая оценила всю выгодность своего положения. Пауни были уверены, что их тыл надежно защищен Синим мундиром, как и в том, что попавший в их руки сиу, один. Их сжигала злоба из-за того, что он прервал их развлечение, и ослепляла жажда мести за убитого собрата с длинной серьгой. Они желали, по возможности, взять врага живым. Подняв ружье, девушка, стараясь унять дрожь в руках, не торопясь прицелилась в одного из бритоголовых, ведя за ним дуло мушкета и медленно нажала на курок, щелкнувшего впустую. Ружье дало осечку. Теперь ее заметили - минутное замешательство и к ней уже несся, замахиваясь томагавком, индеец которого она только что пыталась застрелить. Его размалеванное в черные и красные цвета лицо, искаженное животной свирепостью, могло нагнать панику на кого угодно. Подавив в себе желание бросить оружие и с истошным воплем спасаться бегством, девушка вдруг решительно перехватила бесполезное ружье за ствол, взмахнув им как клюшкой, тем пробным движением, каким она обычно готовилась ударить по мячу, когда играла в гольф. Пусть ее удары были не так сильны, зато точны.

" - Дорогая, - говорил ей Джеймс, - почему бы тебе не вложить силу в свой удар?

- Но он должен быть не столько сильным сколько изящным, - смеялась она.

Брат задумчиво смотрел на нее.

- Думаю, дело не в изяществе и силе, а в характере.

- Что ты имеешь в виду?

- Тебе не хватает злости, чтобы, как следует ударить по мячу.

- Но, это, право, смешно. На кого я должна злиться по твоему? На мяч?

- Ну-у, - лукаво смотрел на нее Джеймс, - прежед чем ударить по мячу, вспомни хотя бы тетушку Валери..."