Белая борьба на северо-западе России. Том 10

Наконец мы выбрались из болот, лесов и трясин, наконец прекратились мучения наших лошадей и люди смогут больше не месить грязь по колено, наконец наше наступление будет разворачиваться по шоссе. Хотя в каждом мускуле чувствовалась усталость, дух был бодр, и порыв наш не ослабевал. Еще предстоял прорыв укрепленной полосы перед Гатчиной, построение которой было начато еще во время войны с Германией и которая руками согнанного большевиками населения заканчивалась в 1918 году, когда ожидалось наступление германской армии на Петроград. Уверенность в занятии бывшей столицы Российской империи росла с каждым нашим успехом. Мои офицеры спрашивали меня, будут ли даваться отпуска после вступления в город, у каждого были или родные, или друзья, которых надо было посетить. Я предложил им жребием установить очередь. У меня лично не было полной уверенности в конечном нашем успехе, но я об этом, конечно, молчал. Необеспеченность нашего правого фланга и тыла частей, наступающих на город в северо-восточном направлении, была очевидна. Наше наступление было больше похоже на набег, чем на продуманное наступление. Но все же я верил, что Господь Бог даст мне и моей жене радость найти нашу семью и освободить ее из-под власти коммунистов.

Приказ по дивизии от 13 октября начинался так: «Противник в беспорядке отходит по всему фронту при малейшем нашем натиске. Лужская группа красных отходит на Новгород. Части 2-й красной дивизии отходят на Гатчину…» Волосово уже было занято нашей 2-й дивизией. Чтобы в полной мере развить наш успех, приказывалось: 12-му Темницкому полку, 1-й сотне ударной танковой сотни (личная пешая сотня генерала Родзянко, под командой ротмистра Арчаулова), 1-й легкой батарее (2 орудия) выступить в 5 часов утра и к вечеру 14 октября дойти до линии Рождественно – Сиверская. Главным силам: 11-му Вятскому, 53-му Волынскому, Конной батарее, Тяжелой батарее, взводу Легкой батареи и 1-му батальону Красногорского полка к вечеру того же дня дойти до линии Порушино – Торезево – Остров. Арьергард – красногорцы. Как видно, никакого намека на движение в направлении Николаевской железной дороги, вся колонна была повернута на север, передав город Лугу 1-й дивизии.

Но вследствие крайней усталости, мы опоздали с выступлением. Все же люди полков слегка подкормились запасами, захваченными на Мшинской. Прибыв в Сирочкино в штаб Вятского полка, застал там обычную для него картину: помощник командира полка подполковник Худков²³¹ играл в карты с одним из чинов штаба, в шутливо-насмешливой форме беседуя с командиром полка полковником Бушманом²³². На все мои расспросы об обстановке ничего не добился, Бушман мог мне лишь указать, что противник занимает деревню Ящеру, а роты вятцев «пытаются» наступать на деревню. «Попытки» эти начались с утра, но Бушман, привыкший к крайне «осторожным» действиям полка, не удивлялся тому, что эти попытки не давали еще никаких результатов. Не добившись ничего путного от Бушмана, выехал вперед, поставив батарею на позицию. Вправо и влево от шоссе тянулись болота, поэтому орудия были поставлены на обочине дороги. Скоро отыскал цепь Вятского полка и обнаружил заставу красных, которую батарее удалось сбить, но вятцы – не волынцы и вперед не двигались. Наконец я увидал на шоссе двигающуюся с тыла кучку людей, это были разведчики Волынского полка, которые, понукаемые Родзянко, подходили к цепям вятцев, за ними с песнями шел весь полк. Объяснив обстановку, я попросил офицера-разведчика своим продвижением подбодрить вятцев. С полверсты шли без сопротивления, прошли лес, из которого я выбил заставу, но, подходя к деревне, мы были встречены сильным огнем, но вскоре он прекратился, когда атакованные со стороны стеклянного завода красные бежали. В деревне началась полная неразбериха, вместо того чтобы преследовать противника, часть пулеметов начала обстреливать воображаемого противника, солдаты без руководства бродили по деревне, случайные офицеры не распоряжались, а почему-то обращались ко мне за приказаниями. Начали появляться пленные, которыми и занялись солдаты. Чтобы прекратить грабеж, пришлось пустить в ход нагайку – орудие, приобретающее свое старое значение в обстановке боя. Вдруг кто-то крикнул, что в северной окраине деревни задержалось 300 красноармейцев, немедленно все поджали хвосты. Но в это время колонна главных сил, снова построившись, начала втягиваться в деревню. Вперед вышла рота волынцев и бегом двинулась вперед, изредка останавливаясь и поливая огнем скрывающихся в опушке леса красных. Миновав почтовый двор, волынцы развернулись и цепью повели наступление на деревню Покровку, которая оказалась не занятой. Огонь красных все же не прекращался, так как часть их засела в господском доме вправо от дороги, так что, когда мой взвод вышел из деревни Ящеры, по нем был оттуда открыт пулеметный огонь. Благодаря распорядительности Квятковского, который, невзирая на огонь, снялся с передков и открыл огонь, красные были принуждены отойти.