Белая королева

– И в тот же час сюда явятся работорговцы из ханства? – спокойно перебила его Фелиция. – Или они уже засели в вашем лагере и ждут завершения этих переговоров? Ты думаешь, нам ничего не известно о ваших планах? Думаешь, мы забыли о деревьях с висельниками Николо Тримини?

Нандус бесстрастно выслушал ее упреки.

– Я полагаю, ты уже слышала о том, что Николо Тримини понес полагавшееся ему наказание. Его казнил не кто иной, как мой сын Милан.

Фелиция с сомнением посмотрела на юношу.

– Милан пришел в лагерь Николо Тримини, – продолжил Нандус. – Один. И он казнил убийцу… вместе со всеми прихлебателями.

– Твой сын Милан?

Она всмотрелась в лицо мальчишки, с такой готовностью выдавшего ей в Далии все тайны своего отца. Милан был предателем. Изменником. Но был ли он хладнокровным убийцей? Или героем? Фелиция невольно улыбнулась. Она знала, что раньше они были любовниками. Но почему-то не могла вспомнить ни одного раза, когда они возлежали друг с другом. Может, все дело в том, что сейчас у нее и без Милана достаточно хлопот? Но разве можно позабыть о таком? Эта мысль немного пугала ее, и герцогиня постаралась поскорее от нее отделаться.

– Итак? – настойчиво спросил Нандус Тормено. – Почему бы нам просто не завершить эту войну?

– После всех этих смертей? – устало возразила Фелиция. – Ты хочешь, чтобы оказалось, что все те люди погибли зря? Ни за что ни про что?

– Полагаешь, их смерть станет осмысленнее, если погибнут еще сотни человек? Эта война – ошибка. Разве мы оба не клялись защищать свой народ? Давай покончим с войной!

Фелиции показалось, что верховный священник говорит искренне. Но она не собиралась сдаваться. Благодаря ее плану Лига проиграет сражение. Так зачем ей сейчас унижать себя капитуляцией и соглашаться на мир с позиции слабого, если уже через пару дней она сама сможет диктовать условия мирного соглашения?

– Я должна обдумать твое предложение…

Если ей удастся выторговать еще день-два, победа Швертвальда будет неотвратима. Пока что исход битвы не был предрешен окончательно – швертвальдцы не успели завершить подготовку, благодаря которой изменится все.

Тормено поморщился:

– Решение нужно принять сегодня. В этот самый час, Фелиция, Меч Роз. Это шанс, который не представится тебе снова, если ты откажешься.

– Ты пытаешься надавить на меня, верховный священник? Думаешь, на меня это производит впечатление? Или ты полагаешь, что я боюсь старика, который посылает на смерть других, чтобы они сражались вместо него? Я буду вести переговоры только с воином. С тем, кто достоин этого во всех отношениях. Я буду говорить только с Миланом. Остальные… отойдите! – Она оглянулась через плечо. – Ты тоже, Раинульф.

Даже если Нандус удивился или разозлился, виду он не подал, лишь коротко кивнул:

– Я готов сделать все, чтобы положить конец этому безумию. Пока еще это в наших руках, герцогиня. Давай подарим Цилии мир.

Он что-то шепнул сыну на ухо и отошел. Раинульф с Джулиано уже удалились.

Фелиция осталась наедине с Миланом. Лил дождь. И вдруг женщину охватила странная грусть.

Неподалеку от Белого Леса, утро, 26-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол

Милан пребывал в полнейшем смятении. Настолько, что у него даже не хватило сил, чтобы по-настоящему удивиться готовности отца позволить ему провести переговоры. Увидев Фелицию, он лишился дара речи. Живая легенда, созданная его рассказами. Призванная в явь мечта, порожденная отчаянием.

– Ты проделал долгий путь, Милан.

Герцогиня взглянула на него неодобрительно, и юноша понял, что все это время не сводил с нее потрясенного взгляда. Рассказывая о ней людям, Милан никогда не упоминал об их любви. И вот теперь этой любви и не было во взгляде ее зеленых глаз.

– Прогуляемся, – предложила Фелиция. – Иногда легче говорить во время прогулки.

Судя по всему, она беспокоилась о его способности к переговорам. У нее самой, похоже, никаких проблем с разговором не возникало.

Осторожно ступая, они пошли по склону. В каком-то смысле эта встреча напомнила Милану первую ночь с Фелицией. В последние недели он иногда думал о том, как вновь завоюет ее сердце. Уговаривал себя, мол, теперь он куда опытнее. Но при встрече с ней, его творением, Милан смутился и растерялся. Он чувствовал себя невероятно уязвимым, даже беспомощным.

– Ты помнишь о нас? – тихо спросил он.

– Мы любили друг друга… – прошептала Фелиция. Это прозвучало почти как вопрос. Похоже, ее решимость дала слабину. – Раинульф намекал, что… – Она посмотрела на вершину склона.

Стрела Роз стоял шагах в пятидесяти от них. Он внимательно наблюдал за ее разговором с Миланом. Как и десятки других швертвальдцев.