Белая королева

Ее уверенность в победе пугала его. Раньше Фелиция такой не была. Все дело в порожденном его историями образе хитроумной предводительницы повстанцев. В его рассказах Фелиция умело заманивала врага в ловушку. И благодаря острому уму побеждала даже в тех сражениях, когда ситуация казалась безвыходной. Она верила в себя и своих стрельцов.

Осознание происшедшего обрушилось на него ударом молота. Милан хотел предотвратить этот бой, но он не смог предугадать последствий историй, которые рассказывал людям. В них речь шла о небольших стычках, засадах, попытках оттеснить врага. Фелиция всегда побеждала. И никогда не сдавалась. Создавая ее образ, Милан ни разу не задумался о том, что случится, если Фелицию поставят во главе всего войска Швертвальда. А теперь он четко видел последствия: она продолжала действовать точно так же, как в историях о ней. Только теперь ей подчинялись не десятки, а тысячи солдат.

Он должен был предвидеть это! Милан почувствовал подступающее отчаяние. Он, и только он, теперь нес ответственность за то, что вскоре начнется резня: созданная им Фелиция не вела переговоров. Она сражалась и побеждала.

Погрузившись в мрачные мысли, юноша осторожно спустился по крутому склону. Высоко в небесах, за дождевыми тучами светилось что-то багровое. Комета? Милан замечал это свечение уже несколько раз за последние дни. Словно далекие отблески пожара. И оно, похоже, усиливалось. Дурное предзнаменование…

Отец и Джулиано уже ждали его.

Нандус с упреком смотрел на сына. Как верховный священник, которого в Красном монастыре посвятили в тайны облекавшегося плотью вымысла, Тормено, вероятно, был единственным, кто понимал истинные причины происходящего.

– Что она сказала? – ледяным тоном осведомился Нандус.

– Хочет сражаться.

– Что ж, так тому и быть. – В голосе отца не слышалось разочарования. Он излучал ту же уверенность, что и Фелиция.

В конце концов, Нандус был человеком, которому и часа не понадобилось, чтобы захватить неприступный Туар. Человеком, который вышел на бой с Морской Ведьмой – и изгнал ее. Он тоже не сдастся. Он просто не может.

Милану показалось, что весь груз мира обрушился на его плечи. Ему хотелось завоевать сердце женщины, которую он любил. И ему казалось, что его попытка имеет все шансы на успех. Но он потерпел поражение. Хуже того, ему пришлось понять, что он допустил основополагающую ошибку. И его действия привели к ужасной катастрофе.

Если бы повстанцев возглавлял герцог Умбальдо ди Бишья, Меч Змей, сейчас мирные переговоры уже были бы в самом разгаре. И Милан не сомневался, что именно так бы и произошло, если бы не появилась Фелиция.

Юноша сжал пальцами виски. Ему казалось, что голова вот-вот взорвется. Он должен предотвратить несчастье! Эту кровавую трагедию, последний акт которой начнется в ближайшие часы…

Неподалеку от Белого Леса, лагерь войска Лиги, вечер, 29-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол

– Мы сидим здесь уже три бесовых дня, Нандус Тормено! – прошипел Родриго Аполита.

И хотя он был самым неприметным человеком в шатре, его слушали все – и верховный священник, снискавший громкую славу в Цилии, и два воинственных кондотьера, и рыцарь ордена Черного Орла, почти никогда не отходивший от Тормено. И все они угрюмо смотрели на Аполиту, зная, что он прав.

– Где же твой обоз, Нандус? – Родриго наслаждался унижением верховного священника.

Рыцари ордена давно уже должны были прибыть в лагерь. Но, очевидно, с хитроумным планом Нандуса Тормено что-то пошло не так.

– Из-за постоянного дождя наши люди болеют. Непрерывный труд подрывает боевой дух. Припасы оскудели. Нужно что-то делать! – Родриго хлопнул ладонью по столу, где лежали карты Белого Леса.

На самом деле он не испытывал ярости, жест был четко выверенным. Даже притворяясь взбешенным, Аполита сохранял кристальную ясность рассудка. Чем-то эта ситуация напоминала ему торг перед заключением важной сделки. Быть может, военачальник из него посредственный, но в торговых переговорах Родриго разбирался блестяще.

Он подождал, чтобы его слова возымели действие. В шатре верховного священника воцарилась гробовая тишина, и только дождь тихонько стучал по навощенной ткани стен и потолка.

– Больше всего нам досаждают лучники вот на этом участке склона. – Аполита ткнул пальцем в одну из карт, лежавших на столе. – Они постоянно высовываются из окопов и обстреливают лагерь. Половина погибших за последние три дня именно здесь. И что мы делаем? Ничегошеньки!

– Сегодня будут готовы требушеты, – заметил Рудольфо Акуто. – Мы можем обстрелять этот участок из трех укреплений. Важно показать нашим людям, что мы не только обороняемся, но и нападаем.