Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

К сожалению, после полуночи приходится выключить музыку, но настроение остается хорошим. Дискотека завершается около двух часов, и я спешу в хижину, чтобы забрать Напираи. Я с трудом нахожу вход в колючую изгородь. Когда подхожу к хижине, меня чуть удар не хватает. У входа стоят копья Лкетинги! Сердце стучит, когда я заползаю внутрь. Судя по его ворчанию, он сильно не в духе. Напираи спит голышом рядом с матерью. Я здороваюсь и спрашиваю, почему он не зашел в магазин. Он молчит. Затем он взрывается! Он осыпает меня оскорблениями и выглядит просто страшно. Я что-то говорю, но он не слушает. Мать пытается его успокоить и говорит, что весь Барсалой слышит его крики. Напираи просыпается и тоже кричит. Когда он называет меня шлюхой, которая трахается с кикуйю и даже со школьниками, я заворачиваю малышку Напираи в одеяло и со всех ног бегу домой. Я начинаю бояться собственного мужа.

Вскоре Лкетинга распахивает дверь, вытаскивает меня из постели и требует назвать имена тех, с кем я спала. Теперь он уверен: Напираи не его дочь. Я только хотела объяснить ему, что она родилась раньше срока из-за болезни, но он думает, что я забеременела от другого. С каждым новым словом, которое я слышу из его уст, моя и без того разбитая любовь к нему угасает. Я чувствую, что между нами больше нет ничего общего. Наконец он выходит из дома и кричит, что не вернется и будет искать себе более достойную жену. Сейчас мне все равно, лишь бы он ушел и оставил меня в покое.

Утром с красными от слез глазами я не осмеливаюсь выйти из дома. Многие слышали нашу ссору. Часов в десять заходит мать с Сагуной и спрашивает, где Лкетинга. Откуда мне знать? Затем появляется Джеймс с другом. Он на моей стороне и говорит, что все дело в том, что его брат никогда не ходил в школу, и вообще эти воины ничего не смыслят в бизнесе. Джеймс сообщает, что мать обеспокоена ситуацией. Она собирается поговорить с Лкетингой, чтобы он держал себя в руках. Он обязательно вернется. Я не должна так расстраиваться и придавать значение его словам, потому что все мужчины такие, и лучше, если у них будет несколько жен. Джеймсу все это не нравится, но в конечном итоге меня эти доводы не утешают. Даже отец Джулиано присылает из миссии своего сторожа, чтобы узнать, что происходит. Мне ужасно неловко. Лкетинга появляется только вечером. Мы почти не разговариваем. Жизнь продолжается, никто не упоминает о случившемся. Через неделю он снова уходит на какую-то церемонию.

Девушка, которая носила для меня воду, приходит все реже и почти не помогает, поэтому мне приходится ездить с канистрами на реку, пока ребята присматривают за Напираи. Когда в очередной раз я хочу выехать с реки, перестают переключаться передачи, сцепление не работает. Расстроенная этой поломкой спустя всего два месяца со дня покупки, иду к миссионерам, потому что не могу оставить машину у реки. Отец Джулиано не в восторге от этой новости, но все-таки идет и осматривает машину. Он обнаруживает, что сцепление на самом деле больше не работает. Он сожалеет, но здесь он ничем не сможет помочь. Такие запчасти можно купить только в Найроби, но он точно не поедет туда в ближайший месяц. Я плачу, потому что не знаю, как буду покупать для нас с Напираи продукты. Я устала от постоянных проблем.

Он буксирует машину к нашему дому и говорит, что можно попробовать заказать запчасти по телефону. Если индийцы прибудут самолетом в ближайшие несколько дней, возможно, они смогут привезти их. Но пока он ничего не может обещать.

Четыре дня спустя отец Джулиано приезжает на мотоцикле и сообщает, что самолет приземлится сегодня в одиннадцать. Индийцы приедут посмотреть, как продвигается строительство. Получилось ли у них купить запчасти, он не знает.

На самом деле самолет приземляется в полдень. Отец Джулиано подъезжает к временной взлетно-посадочной полосе на своем Land Cruiser, зовет двух индийцев и едет с ними к реке. Я смотрю на машину и понимаю, что он, высадив пассажиров, собирается уезжать, вероятно, в Вамбу. Не понимая, что происходит, решаю пойти к школе. Напираи пока отношу к матери.

Возле стройки двое индийцев в тюрбанах удивленно смотрят на меня, вежливо пожимают мне руку и предлагают кока-колу. Потом интересуются, не миссионерка ли я. Я говорю, что нет, и объясняю, что живу здесь, потому что я жена самбуру. Их удивление возрастает. Они хотят знать, как белая женщина может жить в такой глуши. Они слышали, что их рабочие испытывают большие трудности с едой. Я рассказываю им о своей машине, которая, к сожалению, неисправна. Они интересуются, не об этой ли поломке было сообщение из миссии. Я киваю и с беспокойством спрашиваю, удалось ли достать детали. К сожалению, нет. Чтобы понять, какие именно детали нужны, требуются образцы с автомобиля конкретной модели. Видимо, у меня плохо получается скрыть разочарование. Один из индусов с сочувствием смотрит на меня и интересуется, где моя машина. Затем просит механика посмотреть ее и снять детали. Втроем мы едем к нашему дому.