Белая пыль

}И тут же весь двор оживал, поднимался на четыре лапы и бросался в бегство, отчаянно визжа перед лицом нешуточной смерти. В этот же момент Рада резко подрывалась как по команде «Фас! Взять!» и, что было мочи, неслась за обезумевшими от ужаса кавалерами, и во всём её естестве от жуткого оскала до кончика обрубленного хвоста читалось одно: «Догнать! Уничтожить!». Толстая, желтоватая шкура воинственно колыхалась на ней, губы, обычно прикрывающие страшные клыки, безвольно болтались, загибались по ветру, оголяя орудие убийства. Она была воистину великолепна в гневе. Рей подхватывал её азарт и тоже устремлялся за каким-нибудь доходягой. Несчастные пёсики бежали врассыпную куда глаза глядят и умудрялись протиснуться в щели, сквозь которые едва прошёл бы кот. Они визжали так, словно их уже разгрызали пополам, но самым душераздирающим и заставляющим нас пожалеть о минутной слабости был тот вопль, что оглашал неминуемый конец и взвинчивался высоко в небеса, замирая там горьким укором среди облаков. В чём, собственно, вина этого пса, который по природе своей не в силах противиться сильнейшим инстинктам? Схватив метлу, лопату, тяпку, мы бросались спасать животное, глубоко раскаиваясь перед ним, сами рискуя быть покусанными, ведь Рада была почти неуправляема в бешенстве и, за исключением папы, могла цапнуть любого из нас. В большинстве случаев нам удавалось отбить жертву, и он живой, часто смертельно израненный, ковылял домой. Но мы, хозяева, были не единственными, кто приводил в действие атомную бомбу.}