Белая радуга

– Отвечаю по порядку: санитарки-умницы тоже необходимы. А их в этой больнице не хватает, причем любых. И это временно, я еще все успею, я младше тебя на три года, не забыл? А почему ездит Антон, а не я, так это понятно. Окажись я в Англии, – она вздохнула и мечтательно зажмурилась, – или еще где-то, то тут же стану думать о множестве вещей. Как успеть осмотреть то и то, какие сувениры купить друзьям, как одеться на экскурсию. А Тоха думает только о найденышах, идет напролом, добывает сведения там, где их никто бы не раздобыл. Можно было бы поехать вдвоем, но это же огромные деньжищи, где их взять? А потом, тебе это будет не слишком приятно, согласись. Вот поэтому Антон никогда такого даже не предложит!

– Если он вообще о чем-то подобном думает, – проворчал Эдуард, все еще хмурясь для виду. Но то, что мучило его ночь и полдня, не дало сомкнуть глаз и напрочь лишило аппетита, теперь отпустило. – Вот ты, как ты работаешь после бессонной ночи, которую он спокойно продрых в своей кровати?

– Да нормально, – беспечно отмахнулась Котенок. – Моя работа любую сонливость разгонит. Зато как домой прихожу, падаю и отключаюсь. И потом, я сама хотела еще в соцсетях полазить.

– Приняли тебя в беседу? – припомнил Редкий.

– Не-а. Наверное, нужно раскрыть карты, написать со своей нормальной страницы. Признаться, что русская, намекнуть, что слышала о подобном в России. Но я кое-что интересное нарыла на страницах самой школы и учеников.

Эдуард моментально сделал стойку.

– Оказывается, с самого начала учебного года в английской школе стали твориться непонятные вещи. То пожар в одном из корпусов случился, то дети стали пропадать – обычные ребята, я имею в виду. Правда, непонятно, связано это как-то с нашей пятеркой или нет.

– Ясно, – вздохнул Редкий. – Дело темное. Но будем дальше копать. Ты беги, а то снова с работы вовремя не уйдешь.

– Угу, – сказала Элла и не сдвинулась с места.

– Что?

– Забыл? Уходи первым, потому что я не умею от тебя уходить.

Редкий улыбнулся и уже сделал пару шагов к воротам.

– Эд!

Вернулся в один прыжок.

– Вот, возьми. – Девушка достала из кармана пакет, в котором угадывались пара бутербродов, яблоко, йогурт.

– Зачем это?

– Живо хватай, я же знаю, что у тебя обед заканчивается. Теперь иди.

На этот раз он отошел шагов на десять.

– Эд!

Вернулся в три прыжка. Элла демонстративно надула губки:

– Ничего не забыл?

И сама подставила лицо для поцелуя. Кажется, впервые за долгие-долгие годы. Он потянулся к ее губам, но хитрая девица быстро повернула голову, так что ему досталась нагретая солнцем щека, а потом со всех ног помчалась в сторону мрачного здания городской больницы.

Сначала Вика слышала, как ее громко и отрывисто зовет мать из родительской спальни, но на зов не пошла. Впервые она пожалела, что дверь в ее комнату не запирается, – хотелось отгородиться от всех. Едва перед глазами перестали выплясывать черные созвездия, как она достала рюкзак и чемодан, с которыми ездила в Артек, и начала заново укладывать вещи, на этот раз методично, полностью сконцентрировавшись на том, что необходимо взять. Что берут с собой, отправляясь в никуда? Это ведь больше не игра с целью выудить из родителей правду. Похоже, в этом доме правда погребена под такими пластами и залежами, что нечего и мечтать докопаться до нее.

Она как раз извлекла из недр шкафа коробки с обувью и изучала их содержимое, когда в дверях неслышно образовался отец. Какое-то время наблюдал за ней, потом блеклым голосом спросил:

– Почему ты не подошла к матери? Ты не слышала разве, как она зовет тебя? У нее сегодня плохой день, она не в силах встать с постели.

– Я не знала, – заволновалась Вика. – Думала, она просто так.

– Так почему ты не зашла и не спросила? Это не похоже на тебя, милая…

Нужно было решаться – и она решилась. Сжала кулачки и шепотом выкрикнула:

– Потому что это было не мое имя – то, которым она меня звала! Потому что теперь я знаю правду!

Отец замер, посерел лицом. Если и была у нее надежда, что соседка просто перепутала руки девочек, то теперь растаяла, как эскимо на солнце.

– Старая безмозглая кошелка! – с чувством произнес Фомин и тяжело опустился на ближайший к двери стул. – Я уже подумывал о переезде, но она сыграла на опережение.

– Ты о соседке? Да, она мне все рассказала. Вы тоже могли бы так поступить, а не выдумывать все новые вральные истории.

– Однажды ты все узнала бы, милая. Но не так, не таким образом.

– Но я узнала! – снова крикнула Вика. – И я больше не желаю тут оставаться!

– Почему? – всполошился отец с таким растерянным видом, что девочка чуть не разрыдалась от жалости к нему.

– Да потому что я не ваша дочь! Наверное, вы очень любили другую, настоящую Вику, если даже удочерили похожую на нее девчонку. Но Вика умерла, и все потеряло смысл, да? Я стала для вас ужасным напоминанием! Одного никак не пойму: почему вы не вернули меня туда, откуда взяли? Зачем стали звать ее именем?