Белая радуга

Потом вместе с одним из братьев она пошла в школу тут же, в поселке. Учиться Злате нравилось, предметы давались ей легко, а читать она готова была постоянно, лишь бы в библиотеке выдавали книги. Поначалу библиотекарша давать ничего не хотела.

– Не вернешь ведь, – бурчала сердито. – Ваши никогда ничего не возвращают. Пусть тебе родители покупают, богатые небось.

– Я верну, – умоляла Злата, не в силах оторвать руки от подобранной стопки.

– Врешь ведь!

– Я никогда не вру, – ответила девочка без гордости, скорее виновато. – Спросите у кого угодно, хоть у учительницы.

Пожилая сутулая библиотекарша заморгала короткими ресницами, словно услышала самую поразительную новость на свете:

– Никогда не врешь? Ну, дорогая… первый раз в жизни такое слышу. Не иначе как тебя украли, ты и на цыганочку не сильно похожа.

Злата опустила глаза и тяжело задышала: ей хватало унижений в классе. Они, выходцы из цыганской части поселка, занимали всегда один ряд – крайний у окна – и держались вместе, чтобы в любой момент дать отпор другим детям, обожавшим обзывать их или хотя бы окатывать презрительными взглядами. Так же смотрели на их мам русские мамы. Это было непонятно и обидно. Девочка уже хотела навсегда покинуть библиотеку, когда услышала вдруг:

– Ладно, не обижайся на старуху. Сейчас запишу, и забирай свои книжки.

Злата училась уже в седьмом классе, когда братья снова стали кидать на нее насмешливые взгляды. Потом как-то Миша, уже семейный и живущий отдельно, столкнувшись с ней у школы, сказал:

– Я слышал, тебя скоро замуж отдадут. Так что не напрягайся со школой, в восьмой уже не пойдешь.

Не то чтобы Злата испугалась или возмутилась. Дело-то было привычное, отдавали замуж девчонок и моложе ее. Конечно, болтать об этом в школе не стоило, хотя все и так всё знали. Злата твердо усвоила, что ее народ русским властям не подчиняется, но и привлекать чужое внимание лишний раз не стоит. И все же до конца учебного дня она была непривычно задумчива, только с третьего раза расслышала коронный вопрос учительницы русского:

– Злата, ты готова к уроку?

Это у некоторых учителей была такая фишка: зная, что девочка не в состоянии солгать, они ее к доске не вызывали, просто спрашивали, знает ли она урок, и ставили пятерку, услышав «да».

– Да, – и в этот раз сказала Злата, а потом добавила: – Можно сходить домой? Мне очень нужно!

И учительница моментально отпустила: значит, в самом деле нужно. Хоть какой-то бонус от непробиваемой честности.

Злата собиралась поговорить с мамой Мирелой, спросить, правду ли Миша сказал. Но вышло, что она все узнала, так сказать, из первых уст. Стояла весна, необычно теплая, окна были раскрыты, и Злата с крыльца услышала, как разговаривают родители на кухне. И застыла, удивленная: мама, которая никогда не смела спорить с отцом, говорила так смело и громко, как никогда прежде.

– Раду, ты можешь меня избить, но я все равно скажу! – горячилась Мирела. – Мы не должны так поступать со Златой.

– Я что, разве плохого ей желаю? – пока только чуточку сердито отвечал отец. – В хорошую семью, между прочим, отдаю. Богатую и родовитую. Нуждаться ни в чем не будет. Сама видела, какой выкуп за нее дают.

– Но ты ведь знаешь, чем это семейство зарабатывает деньги! Да и весь их поселок чем промышляет! – не унималась Мирела. – Ты знаешь, что Злата не умеет врать. Представь, что будет, если ее кто-то спросит… полиция, например. Что с ней потом сделают? Да если и обойдется, чем она там будет заниматься? Гадать не может, торговать не умеет.

– Воспитывала бы лучше! – начал всерьез раздражаться отец. – А то вырастила не пойми кого. Позор, а не цыганка.

– Я не виновата! – звенел голос матери. – Злата – необычная девочка, всегда была такой. И не цыганка она, сам знаешь.

– Ты виновата! – рявкнул Раду, и Злата испуганно прижалась к нагретой солнцем стене дома. – Говорил, чтобы не брала ее, отнесла в русскую часть села, да там и оставила. Так нет, пристала, возьмем да возьмем. Дочку тебе захотелось! И куда ее теперь?

– Пусть учится в школе, – зачастила мать, почему-то решив, что муж в самом деле спрашивает ее совета. – У нее учеба хорошо идет. А потом поступит дальше учиться, и пусть! Сейчас многие из наших идут в институты.

– Ну и какая им с того радость? Выучится, а кто ее потом замуж возьмет? Для цыган она уже старухой будет, а русский побрезгует. Нет, закончен разговор, жена! Столько лет я эту странную девку терпел, так хоть выгоду должен с нее получить.

Тишина. Наверное, мама боролась со слезами, а заплакать при муже не смела. Но отец заметил и еще больше вышел из себя.

– Я бы ее прямо сейчас отдал, до лета! – почти выкрикнул он. – Сама знаешь, от нее народ уже шарахается. Говорят всякое, дом наш обходят стороной. Мне неприятности не нужны, слышишь?! Пусть уж класс окончит, но потом чтоб до свадьбы дома сидела и не высовывалась. А после пусть с ней новая родня разбирается.