Белая радуга

– Не знаю, – досадливо проговорил Кинебомба. – Как мы можем судить, если вообще не знаем почти ничего? Теперь ясно, что дети постоянно находились под негласным надзором тех, кто их когда-то подкинул. Возможно, Фомины по здравом размышлении решили отказаться от крайне подозрительного ребенка, который словно с неба свалился, но некто проявил своеобразную заботу о подкидыше и повязал несчастных супругов многолетним страхом за похищенную дочь. Скорее всего, им просто головы морочат, если подумать.

Они помолчали немного. Потом зазвонил мобильный Антона. Он ответил, и почти сразу его лицо приобрело уже привычное брюзгливое выражение. Бросил:

– Вот чертоплясие! Ладно, понял.

Антон испытующе глянул на Эдика.

– Что?

– Да ничего, просто Понедельник-то наш в парке сегодня гуляет, не пошел на занятия.

– Странно, – напрягся Редкий. – Он же такой мотивированный.

– Ну школьную программу он получше любого учителя знает, так что может себе позволить. Но вот что-то же его расстроило, если вместо уроков скитаться пошел.

– Что расстроило?

– Меня спрашиваешь? Он ведь твой любимчик. Может, все еще ваш разговор переживает. Или расстроился, что девочки вчера коснулся. Или вообще влюбился, а что, дело молодое.

– В кого? – выбитый из колеи Эдуард только и мог, похоже, что тупо задавать вопросы.

– Откуда я знаю? Может, в Вику Фомину? Она, конечно, помоложе, но натуральная блондинка, симпатичная, даже пикантная. Чего вылупился?

– Не знал, что ты вообще замечаешь такие вещи, – проворчал Редкий.

Антон усмехнулся.

– Ладно, к делу. Там Глеб копытом бьет, ему на работу надо. А парня бросать не хочет, мало ли что. Сменишь его?

– Сменю.

– Надо объяснять, где именно Платон сейчас предается размышлениям?

– Не надо, – отмахнулся Эдик. – Ладно, побежал.

– Ага, беги. На подходе звякнешь Глебке, освободишь его. А, вот еще спросить хотел…

Редкий, уже открывший дверь, вопросительно оглянулся.

– Ты Инну давно видел?

– Инну? Элкину сестру, что ли? – не сразу сообразил Эдик. – Ага, давно. В последний раз она перед моим носом захлопнула дверь, когда я пытался с Эллой поговорить, объяснить… ну ты в курсе. А после смерти родителей сестры квартиру разменяли и, как я понял, как-то отошли друг от друга. А что?

– Странно все-таки, – пожал плечами Кинебомба. – Вроде как горе объединяет, к тому же они близняшки. Просто она ведь в «Белой радуге» работает, могла бы быть нам полезной.

– Инна не верит во всю эту историю, – мрачным голосом ввел его в курс дела Эдик. – Считает, что Элла занимается ерундой, только зря теряет время. А я ее в это втягиваю.

– Элка так сказала?

– Она не говорила. Просто догадался по некоторым намекам.

– Так, понял. Ну все, беги.

– Погоди, – замешкался Эдуард, хотя Антон едва не пихал его в спину. – Что думаешь, если я Понедельнику кое-что расскажу? Нет сил глядеть, как он мучается.

– Ну ты идиот, – отступая на шаг, глухим недобрым голосом сказал Кинебомба.

– Если я идиот, то постараюсь стать самым выдающимся идиотом, – отшутился Эдик цитатой из старого фильма, просто чтобы не накалять обстановку.

– Тебе и стараться не надо, – процедил Антон. – Сколько раз говорил: все естественным образом должно случиться. Если не хочешь идти, то я сам.

– Ладно, потом еще раз обсудим, – сердито сказал Редкий и трусцой припустил в сторону парка.

* * *

Спасение пришло неожиданно – пискнул смартфон в сумке у Тани, она тут же его достала и прочитала сообщение от брата:

«Привет! Наш новый друг воет на весь дом так, что соседи готовятся к апокалипсису. Родители заняты, я в Питере. Выручишь?»

Девочка едва не рассмеялась от облегчения: вот законный повод не идти на уроки. Наблюдать, что там происходит с Зиминой после ее прощения, видеть этого страдающего типа, который теперь еще и зубами у нее за спиной скрежещет, – нет уж, спасибо!

Она быстро набрала в ответ: «Все сделаю» – и свернула в сторону раздевалки.

– Эй, куда ты?! – мрачным до невозможности голосом окликнул ее Майский.

– Переводиться на экстернат!

Она сорвала плащ с вешалки и бросилась к выходу, чтобы не увязался следом.

На улице светило солнце и резко потеплело, клены вдоль аллеи на подходе к гимназии горели золотом и багрянцем. Таня перекинула плащ через руку и быстрым шагом направилась к дому, радуясь, что пара сброшенных килограммов вернула ей легкость. Вдруг услышала:

– Эй, Таньк!

Она сперва испугалась, что Майский все же побежал за ней. Неохотно обернулась и увидела Маго. Он несся к девочке прямо через проезжую часть, так что водители едва успевали жать на тормоза. И одет был явно не для школы: зеленая толстовка с надвинутым по брови капюшоном, спортивные штаны со множеством карманов, в которых руки тонут почти по локоть.

– Я придумал имя для нашего собакена! – радостно заорал он еще шагов за тридцать. – Абрек! Правда, круто?

– Ага, круто, – улыбнулась Таня.

Она только сейчас толком разглядела мальчишку и снова удивилась, как он, такой маленький и хилый на вид, не побоялся войти в школу и отыскать там предположительно бешеного пса.

– Как он, в порядке?