Неожиданно разразилась гроза и молния озарила мертвое небо. «Неужели опять Белапктрисса? – подумал он. – Почему её появление всегда сопровождается грозой?» Он выглянул в окно, и страшная картина предстала перед глазами: дом его друга был окружён ярким ореолом стихи, а в окна бездумно лупили разряды, уничтожая мирную жизнь внутри.
Веммер выбежал на улицу, надеясь не опоздать. Тёмно-серые воронкообразные тучи кружились над домом Бессертатча, и чудовищный таран стихии бил по его адскому плену. «За что она так его?» – не понимал де Эйр. Ворвавшись в дом своего друга, он мигом взобрался по полуизломанной, скрипящей лестнице на второй этаж, в кабинет Бессертатча. Дверь была распахнута, а сам Роберт, окружённый зеленым огнём поднявшей его молнии, пытался вырваться. Будто бы руки Белапктриссы, со всех сторон жадно впивались в него демонские разряды, по-особому пытая его несчастное тело. Лишь отрывки слов долетали сквозь жужжание молний до ушей Джеймса Веммера:
– Не могу… – кричал Бессертатч, раздираемый душевной болью, но его горящее тело не чувствовало ее и не обгорало – он страдал лишь от бесчеловечных, внезапных пыток безжалостной судьбы.
– Ты обязан… Или ты не хочешь моего воскрешения?
Он кричал от боли в страдающем, разрываемом сердце.
– Не могу…
– Я должна возвратиться…
– Я не хочу… убивать…
– Ты должен, Роберт … Должен…
– Должен… – сдался он. – Должен…
И огненная Белапктрисса отпустила его несчастное тело на пол, оставив в покое.
– …должен… – ещё продолжал он стонать.
– За что она тебя так? –
– Уйди, – крикнул он чуть ли не в слезах. – Я не могу говорить с тобой… она… она не…
– Роберт, ты совершаешь ошибку. Прости, что тогда прогнал тебя, но не уподобляйся мне.
– Уходи, – чуть ли не трясся Бессертатч. – Помоги… – неслышно шепнул он.
– Роберт…
– Оставь меня в покое, Джеймс Веммер!.. – кричал он под влиянием Белапктриссы.
…
Прошло два дня. Роббер Бессертатч сидел перед затухшим камином, не сводя с него испуганных глаз: именно оттуда, из огня, являлась к нему Белапктрисса. И этот призрак прошлой жизни промелькнул перед его глазами. И все он знал и помнил будто бы наизусть, и одна картина постоянно рисовалась перед ним: картина убийства его любимой Белапктриссы де Вейр.
Это было лет пять назад. Тогда она жила с мужем – Джоном. У этого человека было больное, изнеженное сердце, в связи с чем он всегда и во всем беспрекословно подчинялся Белапктриссе – всем телом и душой, не желая верить, что ее сердце отдано другому: Роберту Бессертатчу. Белапктрисса не любила и Джеймса Веммера де Эйра, только лишь играя с ним, из-за чего о нем почти ничего не знал де Вейр, но иногда подобного
Эти страшные воспоминания бесконечно прокручивались в его затуманенной памяти. Ему было страшно и больно, словно ядовитый змей постоянно кусал его больное сердце… Камин его счастья был пуст, а Бессертатч смотрел в него, надеясь на бессознательное оживление. И вдруг он вновь услышал голос мертвой Белапктриссы:
– Ты все правильно сделал, – шептала она.
– Белапктрисса, – испуганно огляделся Роберт, – где ты?
– Я здесь, – говорила она, – я с тобой, и я помогу тебе меня воскресить: ведь только ты теперь достоин моего воскрешения.
– Да, Белапктрисса… Только я теперь достоин… Только я…
Глава 4. Безумие, болезнь