Белее бледного

"Слышал, работа отвлекает от сердечных мук, попробуем именно этот способ" - думал наш герой, катя каталку со старым иссохшим дедушкой в прозекторскую: "Необходимо отвлечься". Он трудился как робот, механически и бездумно - руки действовали сами, а 15-летний опыт помогал не накосячить. Выполнив и перевыполнив все планы, он выглянул в коридор - каталок с клиентами больше не было. Его зелёная куртка и штаны оказались заляпанными протухшими физиологическими жидкостями вперемешку с кишками и сильно смердели, но Харончика это почему-то не волновало.

"Что делать?" - тоскливо думал он: "Нимфу я застрелил, работы пока больше нет, так недалеко и до психушки".

Он сидел на железной вращающейся табуретке, уперев мрачный взгляд в угол. И тут появилась неожиданная мысль: "А не наебениться ли мне? Все так делают, чем я хуже?".

Мовсесян тяжело встал и подошёл к стеклянному шкафу. Распахнув створки, он достал здоровенную бутыль со стеклянной притёртой пробкой, в которой плескалась лёгкая бесцветная жидкость. Поставив её на разделочный стол, измазанный кровью, он опять повернулся к шкафу и стал искать стаканы. Они были точно, поскольку наш герой лично спиздил их когда-то из столовой и ранее имел обыкновение распивать из оных после работы, с пришедшим на смену сторожем. Однако, скоро у него появились другие интересы, и тяга к алкоголю практически пропала. Он обнаружил стаканы на средней полке, полностью заставленной пробирками. Дунув внутрь, Харончик решил, что их можно назвать относительно чистыми. Поставив один рядом с бутылью, со вторым он подошёл к умывальнику и наполнил его холодной водой из-под крана.

"Серьёзные проблемы требуют серьёзных мер" - решил Мовсесян про себя и налил в пустой стакан ровно половину. Взяв оный в руки, он выдохнул и вылил его в рот. 97% - процентная летучая жидкость легко проскочила в пищевод и тут наш герой обнаружил, что не может ни вдохнуть, ни выдохнуть, из глаз шибанули слёзы, а сам он начал метаться по прозекторской, сшибая предметы интерьера. Наконец, вспомнив правила, он подбежал к каталке, схватил стакан с водой и стал жадно пить. Дыхание потихоньку восстановилось.

"Фух, бля" - паталогоанатом опустился на табуретку, в животе взорвалась тепловая граната, и он весь покрылся потом. Харон Абрамович терпеливо сидел, а теплота поднималась всё выше и выше, пока не достигла головы. Ему стало значительно легче, а всё произошедшее уже не казалось столь ужасной трагедией, однако, чувство безвозвратности потери продолжало сверлить мозг.

"Семь бед - один ответ" - и Мовсесян набухал себе ещё полстакана. Вторая доза проскользнула внутрь значительно проще, и через несколько минут он перестал что-нибудь вообще соображать. Где-то далеко - далеко продолжало отравлять настроение воспоминание о чём-то очень плохом, но о чём конкретно, наш герой уже забыл. Чистый спирт, сильно обжегший желудок, разбудил в Харончике зверский аппетит, утренние пельмени из туалетной бумаги, съеденные на завтрак, в расчёт при подобном раскладе, уже не принимались.

Он встал, накинул сверху халат и вышел из корпуса, направляя свои стопы в сторону столовой. Знакомые и незнакомые врачи и больные, при виде шатающейся фигуры Мовсесяна разбегались в разные стороны. Слегка присыпанная снегом земля под ногами вела себя весьма странно - она то приближалась, то удалялась, отчего Харон Абрамович постоянно спотыкался, громко матерясь при этом. Тут он спустился в один из коридоров и вышел на финишную прямую, но ноги уже начали отказывать, так что последние метры пришлось преодолевать, крепко держась за стену. Наконец, подобравшись к двери в столовую, он пнул её ногой и ввалился внутрь. Был уже поздний вечер, так что принимающих пищу врачей и пациентов оказалось немного. Харончик рухнул на стул, за ближайший к нему столик, и лица всех присутствующих повернулись в его сторону.

Глава 16. Монолог отчаявшегося человека

"Что бляди, не ждали?" - громко вопросил господин паталогоанатом и мрачно захохотал. Одновременно, сквозняком из распахнутой двери сильно дунуло, движущийся воздух обтёк Мовсесяна и отправился дальше, вглубь столовой. Народ засуетился. Первыми покинули свои насиженные места две студентки-практикантки. Выпучив глаза, они надёргали салфеток из подставок, закрыли ими свои лица и бегом пересели за самый дальний столик, прихватив с собой тетрадки, учебники и стаканы с чаем. Следом стали менять дислокацию и остальные пользователи столовой.

"Ага, запах не нравится?" - глумливо продолжал труженик морга: "Нормальный запах, я в нём живу и работаю, да хули там, через несколько лет, ну или там десятков лет, вы все так же завоняете. Что, может быть кто-то в этом сомневается?"

Внезапно, Мовсесян уронил голову на стол и громко зарыдал. Из-под лица паталогоанатома обильно лились слёзы, заливая столик и скатываясь на пол.