Белые лилии

– Эпилепсия? Э-э-э… нет, кажется, нет. У нее был рак. – Это, наверное, прозвучало не очень вразумительно, но я не понимаю, что с ней происходит.

Сквозь толпу пробирается еще один человек.

– Я врач, – завляет он. – Отойдите, пожалуйста, не толпитесь. И вызовите «Скорую».

Слезы текут у меня по щекам, а руки дрожат почти так же сильно, как тело Эрин, когда я смотрю, как этот мужчина прижимает пальцы к ее шее. Потом он просто наблюдает за ней, как и все остальные. Ее дергающееся тело похоже на рыбу, выброшенную из воды. Голова у нее откинута назад. Эрин лежит на боку, руки и ноги напряжены, но тоже бьются в конвульсиях вместе с телом. Ей тоже не хватает воздуха, как рыбе на берегу? Я в ужасе восклицаю.

– Сделайте что-нибудь! – кричу я. – Вы же врач!

Он с сочувствием смотрит на меня.

– Мэм, у вашей подруги припадок. Без подходящих лекарств я ничего не могу сделать – только следить, чтобы она не поранилась. Скоро все закончится.

Он окидывает толпу взглядом.

– Кто-нибудь вызвал «Скорую помощь»?

– Да! – кричит какая-то женщина. – Они у меня на связи. Задают разные вопросы.

Врач инструктирует женщину, какую информацию нужно передать диспетчеру, а я беспомощно наблюдаю, как моя подруга переживает худшие моменты во всей моей жизни.

Слюна капает у Эрин изо рта. Ее волосы разметались по куртке, которую какой-то незнакомец подложил ей под голову. Ее одежда испачкалась и намокла от росы, которая еще не высохла на палубе парома. Я в полном недоумении смотрю на происходящее и думаю, что Эрин умирает. Я не понимаю, как все остальные могут просто стоять и смотреть на это. Я еще несколько раз кричу, чтобы кто-нибудь помог Эрин. Ноги у меня подкашиваются, и я начинаю падать, но чьи-то руки подхватывают меня.

И тут, всего через минуту или две – хотя мне показалось, что прошо уже несколько часов, – Эрин становится совершенно неподвижной. Она безжизненно лежит на полу, а мое сердце, кажется, выскакивает из груди. Я непроизвольно кладу руку на живот, в ужасе от того, что этот малыш может потерять свою мать до того, как они смогут познакомиться.

Где-то вдалеке я слышу вой сирен и задумываюсь, как «Скорая помощь» сюда проедет. Мы в центре Нью-йоркской гавани.

Врач перевернул Эрин на спину. Он склонился над ней, поднес ухо к ее рту и снова прижал пальцы к шее.

– Дышит, – наконец произносит он.

Раздается всеобщий вздох облегчения.

Следующие несколько минут проходят как в тумане. Вокруг нас снуют мужчины в оранжевых жилетах, они кладут Эрин на носилки и надевают на нее кислородную маску. Нас с ней перемещают в маленькую лодку, которая везет нас в город. Сначала я держала ее за руку, но врачи что-то с ней делали, и мне пришлось отойти в сторону. Они задают мне вопросы, ответов на которые у меня нет.

По пути в больницу я думаю только о том, что это я во всем виновата. Это все из-за меня. Я влюбилась в ее мужа. Я позволила себе на секунду задуматься, как все было бы, если бы Эрин здесь не было. Это все из-за моего эгоизма. Ничего не изменилось. Я не изменилась. Я все такой же ужасный человек, каким была полгода назад. Я пыталась выдать себя за кого-то другого. Притвориться кем-то, кем я не являюсь. Но вот доказательство.

Я молюсь, чтобы я не стала причиной смерти своей лучшей подруги.

Глава 11

Если не считать молитвы на борту спасательной лодки, я никогда не молилась. Я сижу в больничной часовне и размышляю, есть ли какие-то правила разговора с Богом. Надо просто сказать Ему, чего я хочу? Или надо заполнить что-то типа анкеты? Станет ли Он вообще слушать кого-то вроде меня?

Не то чтобы я не ходила в детстве в церковь. Я ходила. Когда я была маленькой, родители водили меня в воскресную школу. Но когда они открыли ресторан, мы стали очень редко ходить в церковь. Бизнес занимал все их время, и посещение церкви сильно опустилось в их списке приоритетов.

Тем не менее я почти уверена, что верю в Бога. Особенно после того, как увидела Горошинку на УЗИ. Разве такая замечательная способность, как способность вырастить внутри себя другое человеческое существо, стала бы возможной, если бы не было какой-то могущественной силы, которая всем этим управляет? Я верю, что в мире есть вещи, которые нельзя объяснить с точки зрения науки. Я верю, что, если ты хороший человек, с тобой произойдет что-то хорошее.

Последнее убеждение разбивается вдребезги, когда я думаю о том, что Эрин сейчас безжизненно лежит в палате в этой больнице. Она лучший человек из всех, кого я знаю. Она и мухи не обидит. Она принимает людей со всеми их недостатками. Она не заслуживает того, что с ней происходит. Я бы не задумываясь поменялась с ней местами, если бы это можно было сделать, не навредив ребенку. Я заключаю всевозможные сделки с Богом, лишь бы Он сделал так, чтобы Эрин поправилась.