Белые лилии

Я кладу письмо на стол и смотрю на него. Откуда Эрин знала, что я все испорчу?

Я невольно вспоминаю письмо, которое написала мне мама и которое мне тоже отдали после ее похорон. Мне тогда было пятнадцать лет. У нее были похожие просьбы. Она просила не чувствовать вины за то, что она заболела. Она просила меня не ненавидеть отца. Она сказала, что он горевал единственным доступным ему способом. Она просила меня наладить отношения с отцом и любить его. Она сказала, что тогда моя жизнь станет лучше.

Почему перед смертью все хотят всех простить, все забыть и сделать весь мир одной большой счастливой сказкой, черт побери? Вместо того, чтобы разозлиться, что умирают, они хотят наладить жизнь всем остальным.

Я перечитываю письмо Эрин. Я стараюсь не расстраиваться, что у нее ушло два месяца на то, чтобы сказать мне все это. С другой стороны, я ведь сам сбежал. Если бы я остался, Мейсон мог бы вручить мне письмо сразу. Так что я могу злиться только на себя. Два месяца я напрасно ненавидел и жалел себя. Бог знает, во что еще я мог вляпаться!

Я испепеляю взглядом слова из письма. Слова, из-за которых я мучился чувством вины, испытывал ненависть к себе, слова, которые заставляли меня пить.

Словно мы втроем являемся идеальной парой.

Эти слова Эрин вполне могла бы подслушать в моей голове – так часто я и сам думал то же самое.

Глава 22

Когда я впервые увидел Скайлар, мне показалось, что из комнаты выкачали весь воздух. Когда ее изумрудные глаза встретили мой взгляд, я перестал дышать. Я никогда не испытывал ничего подобного – даже когда познакомился с Эрин. Даже когда работал с самыми известными топ-моделями в мире.

Она так волновалась. Было заметно, что она храбрится и хочет показаться крутой. Но когда она заговорила, и с ее полных губ слетели мягкие мелодичные звуки, я подумал, что никогда не слышал ничего милее.

Потом, когда она упала со стула прямо ко мне в объятия, клянусь богом, я почувствовал всю ту фигню, которую показывают в слезливых девчачьих фильмах. Я не понимал, что происходит. Я был счастлив. Я был счастлив, потому что у меня была прекрасная жена и работа моей мечты. Мне не нужна была другая женщина. Я не хотел другую женщину. Я не искал другую женщину. Какой бы сильной ни была моя физическая реакция, я знал, что не пойду у нее на поводу. Эрин – моя жена. Она – вся моя жизнь.

Я понимаю, что повел себя по отношению к Скайлар как мудак, когда сказал ей, что мой взгляд был невинным, хотя это было очень далеко от правды. Я даже с удивлением обнаружил, что ревную к ее бурному прошлому. Это было просто смешно! У меня не было никаких прав на эту девушку. Но я понимал, что не хочу провести девять месяцев или даже больше, испытывая то, что я к ней испытывал. Я хочу сказать, что я всего лишь человек.

Я собирался сразу положить конец всей этой истории, но тут Эрин заговорила о судьбе. Она хотела ребенка. Она так его хотела! Мы пытались усыновить уже несколько лет, а до этого ей потребовалось еще несколько лет, чтобы меня убедить. Я так и не был до конца согласен завести ребенка. Я был единственным ребенком в семье – и полюбуйтесь, что произошло с моей чертовой семьей. Может случиться что угодно, любая фигня. Люди умирают. Отцы уходят. Я не хотел рисковать, взваливая на ребенка такую ношу. Но Эрин так этого хотела. А кто я такой, чтобы лишать Эрин чего бы то ни было? С того дня, как мы познакомились, я был абсолютно ей предан. И она знала, что так будет всегда. Что бы ни случилось.

Так что к концу встречи я решил смириться и вести себя как мужчина. Все равно мое участие будет сведено к минимуму. Беременность – это женское дело. Я просто буду держаться на расстоянии, а потом Скайлар исчезнет из нашей жизни, подарив Эрин ребенка, о котором она так мечтает.

Я и не думал, что Эрин и Скайлар станут лучшими подругами. Я никогда не видел, чтобы Эрин так к кому-то привязывалась. Сначала я подумал, что это из-за ребенка. Но чем больше я общался со Скайлар, тем лучше я понимал, как она притягивает к себе людей. Во многих отношениях она была противоположностью Эрин. И не только внешне. Каждая клеточка ее тела излучала авантюризм, независимость и готовность дружить. Она была дерзкой и откровенной. Она всегда без колебаний говорила то, что думает. И, черт побери, когда она ругалась, я хотел накрыть ее пухлые губы своими. Это была просто пытка.

В первые несколько месяцев у меня хорошо получалось держаться на расстоянии. Но потом Эрин начала сводить нас вместе. Я решил, что она сошла с ума, раз заставляет меня проводить время с прекрасной женщиной, вынашивающей моего ребенка. Я пытался найти этому логическое объяснение, говорил себе, что мое влечение к ней обусловлено генетически – просто потому, что она беременна моим ребенком. Но чем больше времени мы проводили вместе, тем больше меня к ней влекло. А Эрин говорила о ней не переставая. Рассказывала, какая Скайлар прекрасная. Каким очаровательным становится ее растущее тело. Какой верной подругой она стала.