Белые маки (СИ)

Цветы, Эйджиро, нуждаются в тщательном уходе: им нужно питание, вода и, конечно же, свет. Лишь тогда они расцветают, их лепестки раскрываются. А если еще добавишь капельку любви, то тогда они будут дарить свою красоту окружающим. Они станут красивее, живее, изящнее, листочки мягче, а стебелек толще.

Это правило Киришима помнил прекрасно. Отец всегда говорил это, когда мальчик помогал ему в саду. Но он не понимал, чего же не достает его цветку. В свободе он ей не отказывал: делай, что хочешь, и ходи, куда душенька пожелает. Лишь из замка ей было не выйти: его днем и ночью охраняли, чтобы она не сбежала. В еде тоже. Что ни день — так пир. Но… Миледи не желала выходить из своей комнаты и дни напролет проводила так, словно ее взаперти держат. Она почти не ела, постоянно молчала и заметно осунулась. Юношу это очень волновало.

Но однажды, войдя в ее комнату, он заметил, как она сидит на подоконнике и вместо привычного платья на ней надеты свободные брюки и мешковатая рубаха, уже потрепанная и старая. Где она ее отрыла — лишь Богу известно, но даже так талию обвивал тот самый корсет. Грудь часто вздымалась, рот слегка приоткрылся, словно воздуха ей не доставало.

— Ты можешь не носить корсет здесь, — прошептал Эйджиро, стоя на пороге ее комнаты и пустынного коридора. Уже поздний вечер, никто в здравом уме не станет ходить по темному замку, ведь сейчас уже все спали и набирались сил для завтрашнего дня.

Девушка обернулась и что-то промямлила, но ничего толком не сказала и отвернулась, не желая дальше продолжать разговор. Юноша бесшумно подошел к ней и уселся рядом, рассматривая ее лицо. Оно, стоило яркой луне осветить его, стало еще более прекрасным: отточенные черты, вздернутый носик, тонкие брови, пухлые губы, к которым так и хотелось прикоснуться. Миледи даже не поворачивалась к нему, стараясь не подавать виду, что она замечает то, как неотрывно на нее пялится юноша.

— Ты не хочешь здесь находиться? — спрашивал Киришима, ожидая хоть какого-нибудь ответа. — Иль тебе здесь плохо? Не молчи, прошу…

Он слегка склонился к ней и протянул руку, желая коснуться ее непослушных волос, потрогать их и взъерошить еще сильнее, но леди тут же дернулась и отодвинулась, не произнеся ни слова. Но так просто Киришима не сдастся: он последовал ее примеру и вновь протянул ладонь, на что девушка скривилась и свесила ноги вниз, приготовясь к тому, чтобы сбежать от него подальше. Только куда — ни он, ни она не имели представления. Но не успела она и шагу ступить, как ее запястье аккуратно обвили чьи-то пальцы, не давая двинуться. Она подняла голову и встретилась с чужими глазами, что так нежно смотрели на нее. Юноша был расстроен и озабочен состоянием леди, но виду не подавал, чтобы не отпугнуть.

— Почему ты все время молчишь? Ты не рада, что я забрал тебя из дома? — снова спросил Эйджиро и потянул ее на себя.

Она молча стояла рядом, пока холодные пальцы гладили ее ладони, не выпускали никуда и не давали убежать. Из-под челки гневно сверкнули ее алые глаза, словно два рубина на солнце. Она вновь молчала и надула губы, словно что-то ей и вправду не нравилось.

— Прости, но тебе придется стать моей невестой, — твердо сказал Киришима, смотря на нее. Он понимал, что если будет упрашивать — ничего толком не выйдет. Придется брать «силой». И вот так ты не хотел отпугнуть ее, Эйджиро?

Девушка вырвала свою руку из ладоней юноши, скривилась, тяжело дыша — корсет до сих пор мешал нормально вздохнуть — и внезапно, даже для самой себя, выпалила:

— Я не стану твоим женихом! Да ни за что в жизни, чертов ты остолоп!

Киришима так и осел на подоконнике, смотря вслед убегающей девушке. Точнее, вовсе не девушке, а юноше, что так глупо раскрыл свою личность.

***

Дни шли своим чередом, Киришима не трогал сына герцога, которого он так опрометчиво украл. Кто ж знал, что вместо миледи окажется лорд, одетый в платье и обтянутый тугим корсетом? В замке никто не знал о внезапном открытии Эйджиро, все было как и раньше — юноши кушали вместе, сынишка герцога постоянно молчал, будто кошка ему язык откусила, а после уходил в свою комнату, не желая даже появляться где-нибудь в замке и мелькать перед глазами у кого-нибудь. Он похудел еще сильнее и стал похож на скелет, обтянутый кожей. Нет, так дело не пойдет. Цветок должен быть красивым, нежным, живым.

Юноша ни за что не мог сдаться так просто. Ну подумаешь — лорд вместо миледи, что это меняет? Он все равно остается тем самым цветком, в которого когда-то с первого взгляда влюбился юноша. Любовь не посмела даже утихнуть, Эйджиро не позволил ей это сделать. Он заполучит его, любой ценой. Но для начала нужно узнать: что же здесь, черт возьми, происходит, и почему герцог выдает своего сына за дочку?