Белые маки (СИ)

Но решение проблемы не заставило себя долго ждать. В час, когда луна поднялась высоко над горизонтом, не давая тьме проглотить абсолютно все на своем пути и освещая своими лучами небольшое пространство около окна, в дверь тихо, но настойчиво постучали. Киришима резко вскочил с постели и посмотрел туда, откуда доносился звук. Послышалось, что ли? Кого в такой час могло принести?

Но человек, стоящий за дверью, не унимался. Раздался еще один стук, куда более громкий.

— Войдите, — проговорил сонным голосом Эйджиро, и из щели между проемом и самой дверью показалась светлая макушка, в которой Киришима тут же узнал сына герцога.

Юноша тихо вошел в чужую комнату и закрыл ее на щеколду, чтобы никто не посмел сюда больше войти. Красноволосый смотрел на него своими сонными, еще не отошедшими от сна глазами, пока сын герцога присаживался на его постель и смотрел ему в глаза. Он долго ерзал, пытаясь усесться поудобнее.

— Что-то не так? — спросил Киришима, усаживаясь рядом с ним. То самое платье было до сих пор надето на нем, а юноша тяжело дышал, тихо, совсем неслышно похрипывая. В тишине комнаты это слышалось куда отчетливее, чем в тот раз на подоконнике.

— Мне нужно с тобой поговорить, — проговорил он и решительно глянул на Эйджиро.

— О чем же?

— Тебя не волнует то, что вместо девушки ты украл парня? — прошипел сын герцога, на что тот лишь отрицательно покачал головой. — Вот же ж… Животное.

Он хотел было что-то еще добавить, но зашелся тихим кашлем, начиная хрипеть и присвистывать через сжатую челюсть. Киришима тут же дернул за одну из нитей корсета, отчего тот свалился на пол, скатившись по подолу платья и глухо стукнувшись о каменную поверхность. Юноша, не отрываясь, глядел на то орудие пыток, что так долго доставляло ему дискомфорт.

— Я уже вроде сказал, что ты можешь не носить его при мне, — сказал Киришима, на что сын герцога лишь цокнул и со злостью пнул ногой корсет, отчего тот отлетел к самой стене.

— Легко сказать, но не так-то просто сделать. Я уже прикован к этой треклятой вещи, — прошипел юноша, но потом вспомнил, ради чего он в столь поздний час наведался к Эйджиро, и успокоился. — Ты же, наверно, уже представляешь, о чем я хотел с тобой поговорить?

Киришима снова кивнул. Он представлял, еще как. А ему нужно было объяснение всего того, что здесь происходит.

— Раз уж тебя не смущает то, что я юноша, то это уже прекрасно, но сразу тебе скажу — твоим женихом я не стану, можешь даже и не надеяться. Усек?

— Как скажешь, — ответил красноволосый, но в мыслях у него было совсем другое: «Ну уж нет. Я же не так просто тебя украл». — Так как так вышло, что ты парень, а в платье разгуливаешь?

— Отец решил, что его сын станет позором для всей семьи, — на удивление спокойно ответил сын герцога.

— Отчего же?

«Ну что за болван мне попался, скажите на милость?» — подумал юноша, но говорить вслух не стал. Мало ли что этот болван захочет с ним сделать за излишнюю ворчливость…

— А ты не чувствуешь ничего? Вот только не мели чепухи, что ты даже ничего не почувствовал!

Киришима принюхался и, шумно шмыгая носом, приблизился к сыну герцога. Тот старался не шевелиться, давая возможность юноше самому понять, что тут происходит и с чем это едят. Сладкий, приятный, почти не уловимый сейчас запах лаванды. И чего-то еще, более сладкого. Только чего — юноша понять не смог.

— Так ты… Омега значит, — приговорил Эйджиро, отстранившись от него.

— Угу, — пробубнил сын герцога и снова повернул к нему голову. — Отец решил выдать меня за девушку, ведь старший и единственный сын, который оказался омегой, был бы позором для всей семьи…

— Но во многих семьях так бывает… — предположил Киришима, но юноша его отдернул, даже не давая продолжить эти пустые размышления.

— Думай головой своей, а не на других гляди, — прошипел он. — Мой отец — герцог, чье имя знает каждый в округе. Как ты думаешь, что скажут другие, узнав, что его сын — омега, что лишь может приносить детей, когда у других сыновья служат своему народу?

— Я понял тебя, — проговорил Киришима и затих, обдумывая вопрос. — Но как твой отец смог такое провернуть?

— Что выдал меня за девушку? — спросил сын герцога, и Эйджиро кивнул. — Корсет, платье — и меня уже не отличить от леди. Я родился хрупким, впрочем, как и под стать омеге, и это дало возможность скрыть мою настоящую масть.

Киришима снова задумался. То есть его отец, герцог, пошел на такой шаг? Как странно… И все это из-за того, что сын был омегой? И что самое странное — сам сын относится к этому как-то чересчур спокойно, он сидит и рассказывает об этом, словно это его долг — быть девушкой. Но ведь это вовсе не так. Куда же катится наш мир?

— А как твой отец выдал бы тебя замуж, раз уж ты стал «девушкой»? — спросил юноша, все не унимаясь. Столько вопросов роились в голове, что даже и за ночь они бы не успели нормально поговорить.

— Одна из семей, приближенная к герцогу, знала о том, что я юноша, и старший сын согласился стать моим женихом, — тихо ответил сын герцога.

Вот оно как значит… Как же все это запутанно.