Белые пешки

– Орлы! – тем временем бодро обратился к подчиненным дядя Владя. – Смотрите, кого привел! Руками пока не трогать, но будет вам пополнение.

Бумаги шуршать перестали, все сидевшие за столом повернулись. Ника закусила губу, стараясь успокоиться. Смотрела она теперь, вот позорище, в пол, лишь изредка решалась зыркнуть украдкой в незнакомые лица. Коза! Нельзя было зацикливаться на фантомном чувстве, которое в девятом классе накрывало в ответ на вопрос «Ты еще девственница?» Ну же. Подними голову. Вот так.

– Стажерка? – интеллигентно уточнил самый высокий и худой из оперативников, лысый, как бильярдный шар. Голос у него был простуженный, взгляд – цепкий. – Как зовут, откуда взялась подобная царь-девица?

Дядя Владя кивнул и улыбнулся уголком рта, положил жесткую руку Нике на плечо. Как всегда, стало спокойнее. Почти как с Марти. Они вообще очень походили друг на друга, отец и дочь, всем, от «масти» до странных шуточек:

– Ни-ка, – дядя Владя четко артикулировал каждый слог. – Бе-ло-рец-кая. Не Беловежская, за тупые приколы про Пущу буду оставлять на лишние дежурства.

Кто-то прыснул, а еще кто-то шепнул: «А про то, что она ну вылитая негритоска, только с белой кожей, можно?» Ника, опять трусливо потупившаяся, не поняла кто.

– Нет. – Дядя Владя услышал, и тон его ощутимо заледенел. – Вынужден повторить еще раз: негритосы, хачи, хохлы, жиды и прочее – это не при мне. Расистов я бы отправлял за обезьянами в зоопарк ухаживать, да только обезьян не напасешься, а? – Тут он фамильярно подпихнул Нику в бок сухопарым локтем. Глазами хотя бы с ним пришлось встретиться. – Детсад, ей-богу, – лед растаял, дрогнул в насмешливо-добродушной улыбке рот, – что, красоты не видели? Завидуйте молча, как я!

Опера загоготали снова – казалось, они вообще готовы ржать абсолютно над всем, и не было похоже, чтобы замечание о… как там, расовой терпимости?.. их задело.

– Оке-ей, окей, шеф! – зазвучало на разные голоса. – Привет, привет!

Ника видела, что ее с головы до ног изучают, но не могла понять, какое впечатление произвела. Наконец коренастый, стриженный ежиком мужчина поскреб свой кривой, явно пару раз сломанный нос, хлопнул в ладоши и выдал:

– Так! А можно я на тебя три трупака с жд-путей перекину? Вас небось учат там розам-мимозам в этих школах… пора землю нюхать!

– Не вопрос. – Это она, она пискнула? Боже, что стало у нее с голосом? Ну хоть не промолчала. – То есть… если дядя Вла… Владимир Петрович…

«Дядя Владя???» Коза!

Кривоносый опер приторно осклабился, но ответить или передразнить не успел.

– Шпендик, не надо пугать, – примирительно пробурчал тот высокий, худой интеллигент, которого Ника про себя успела прозвать Кисой – правда же похож на Воробьянинова. – Еще понюхает. Если папенька позво…

Что ж. Вопрос «Откуда взялась царь-девица?» с повестки сняли, по лицам было ясно.

– Так это дочь того Белорец… – начал лопоухий малец.

– Нет! Это ничего не… – Ника поняла, что сделала именно то, от чего ее предостерегал Гусь. Обосралась. Крупно так. Хотя может, все было обосрано и до нее.

– Ша. – Дядя Владя кисло покосился на сотрудников, и они синхронно заткнулись: лопоухий уткнул моську в чашку, а Киса уставился в потолок. – Я, – снова заговорил дядя Владя, – сегодня присоединю ее к одному из вас. Учите. Воспитывайте. Адаптируйте. Есть желающие?

Он окинул всех новым взглядом и легонько подтащил Нику ближе. Снова повисла тишина, в которой кто-то громко сломал карандаш. Наконец Киса, теребя воротник, спросил прямо:

– А кому отвечать, если с ней что-то случится?

– С генеральской-то дочерью, – добавил кривоносый Шпендик и поморщился.

В повисшей тишине Ника оглядела двоих оставшихся – крупного белобрысого парня в дурацкой розовой рубашке и рыжую особу туманного возраста, где-то между двадцатью пятью и сорока. Они пока голосов не подавали, но новенькую разглядывали без воодушевления, хотя и без злости. Встретившись глазами, белобрысый даже слегка улыбнулся, показав сахарно-белый верхний клык, но слов «Давайте ее ко мне» не прозвучало. И пожалуй, Ника понимала. Никто, нигде, а в органах особенно, не любит блатных. Тем более блатных, за которых нужно, как правильно сказал Киса, отвечать.

– Зароете во дворе, посадите сверху елку, – глупо пошутила Ника, ободренная улыбкой белобрысого. Даже получилось посмотреть Кисе, а потом и Шпендику в глаза.

Рыжая особа хихикнула, прикрывая ладонью розовый от помады рот.

– Мне не нужна, я не командный игрок, – вяло сказала она и закинула ногу на ногу. – Но пусть остается, классная!

– Ну раз Медянка разрешила, вестимо, останется, – неожиданным тенором сказал парень в розовом. – Только я вот в отпуск скоро, трупаки мои на вас переедут…

– Я буду очень стараться! – воззвала Ника в пустоту, но тщетно. – Пожалуйста!

– Как бы чего не вышло, – хором затянули Киса, Шпендик и лопоухий. Последний даже со стула встал, явно собираясь откочевывать на свое более привычное рабочее место.