Белые пешки

Многие люди не растут. Ну вот правда, я не зря вспоминала разговоры про «Ты еще девственница? А? А?! А???» Перефразируя тупую шутку, можно вывести человека из школы, но школу из человека вывести сложно. Их таких полно – которые вымахали в здоровенных лбов и хвастают жизненным опытом. Чего-то добились в работе и завели семью. А где-то там, внутри, они так и остаются ею – школотой. Все реакции на уровне отбитых старшеклассников. Почему не придумать коллеге дебильную кличку? Почему не заржать над его ошибкой? А подшутить над тем, кто стесняется? Милое дело! И самое смешное – это ведь они даже не со зла, не самоутверждаются, не запугивают, не играют в «кто на стенку выше писает». Они просто считают это нормальным, естественным, таким аналогом обнюхивания задницы у собак. И ждут, что, попривыкнув, ты будешь делать так же.

Мои нынешние коллеги показались мне поначалу тупыми уебанами. Тупыми они не оказались, никто, хотя и звезд с неба не хватают. Шпендик с Кисой и Медянкой – мамонты-муровцы советской закалки; Лопоухий и Цыпа – задающаяся пиздливая молодежь из моей же академии, выпускники. И уже тогда я удивилась: почему все они употребляют заумное устарелое слово – «иноходец»? Тем более странно, что означает оно лошадь.

Теперь поняла. Они выучили этот набор букв специально, чтобы выделить того, кто этого заслуживал. Тем более у «иноходца» есть отлично подходящее моему наставнику значение.

Действующий не как другие. Алеф такой. Зря я переживала. Больше не буду.

У Алефа был нечитаемый взгляд: на начальника он смотрел без подобострастия, раздражения, даже интереса – будто просто анализировал, что тот сделает. Ника тоже его не заинтересовала, по ней взгляд – яркий, зеленый, почти неестественного цвета лесного мха – просто мазнул. По лицу, только по нему. Это сразу кое о ком напомнило, и ноги приросли к полу. Что тут у нас, яркие глаза + равнодушие к пышным формам? Только Крыса № 2 не хватало. Пусть лучше пялятся, чем проверяют на вшивость! Ну нет! Ника даже попыталась сама встретиться с Алефом взглядом, как-нибудь передать визуальную телеграмму в духе «Не шутите со мной» с робкой припиской «Умоляю…», но не успела: скучая, он откинулся на стуле и уставился в потолок. Весь его вид: мраморно-белая кожа, слишком крупные для казенной мебели плечи, могучая грудина и в противоположность – длинные, самые что ни на есть королевские пальцы – так и дышал чем-то древним и каменным. Уже не крокодильим.

– Ну эй, орел. – Дядя Владя приблизился, еще что-то пробубнил и пожал протянутую руку. Коротко велел: – Не дыми мне тут.

Алеф молча вынул окурок изо рта. Оглядел не без удивления – будто только заметил – и затушил в пепельнице, выполненной в виде человеческого мозга.

– Здравствуйте… – пролепетала Ника.

Молчание угнетало. То, что Алеф не среагировал на приветствие, расстроило еще больше. Да и дядя Владя не спешил начинать беседу в бодрой приказной манере, так характерной для него. Он переступил с ноги на ногу, набрал побольше воздуха. Искал выражения? Странно, за словом он, совсем как дочь, в карман обычно не лез.

– Алеф, что не штурмуешь мозг с другими орлами? – наконец поинтересовался он.

Алеф уже изволил сесть прямо, в этот раз солидно сложил руки на столе. Стол не был таким смехотворным, как стул, но все равно казался маловат для этого даже и не тучного, просто крепкого мужчины. Ника разглядывала его черные волосы, высокий ворот, широкие ногти и гадала, что же не так? Почему он производит такое впечатление?

– Я никогда этого не делаю, как вы помните. – Он вдавил окурок в пепельницу посильнее.