Белые пешки

Разочарования можно было и ожидать, а она-то думала, успела вообразить себя Алисой в Стране чудес! Нет, ничего особенного: голый двор, припорошенный снегом. С трех сторон вокзальные стены, с четвертой – бетонный забор, отгораживающий пути. Все, как и должно быть, только асфальт непонятный.

Ася сделала робкий шажок. Местами покрытие было очень светлым, местами – почти черным, и все – квадратами, квадратами, а вдоль стены намалевали каракули желтой краской. Ася подошла ближе. Буквы, цифры, имена, но стоило вглядеться, и они поплыли перед глазами, а стены загудели – как гудела запертая тьма за другой дверью. И все же Ася хотела было шагнуть на клетку…

– Эй, – услышала она грубоватый голос Зиновия за спиной. – Аська, ты только что мерзла, куда забралась? Здесь опасно гулять красивым девчулям.

Мир прояснился. Желтые буквы и цифры потеряли очертания, гул стих. Зиновий, сопя, подошел почти вплотную; Ася обернулась с неловкой улыбкой, задрала голову, чтобы видеть эту обеспокоенную родную небритую рожу, и спросила:

– Просто интересно стало. Что здесь?

На самом деле ее уже перестал занимать странный уголок, да и озноб совсем продрал. Но надо же было поддерживать разговор. Зиновий нахмурил кустистые брови и крепче прижал к себе четыре винные бутылки.

– Ничего, – наконец буркнул он. – Мусор всякий, площадку никак не перезальем. Асфальт плохой, видишь?

Ася опустила глаза. Никаких клеток, сплошные кривулины и бугры.

– Он странный, как… шахматное поле? – все же сказала она задумчиво.

– Пойдем, шахматистка. – Зиновий, грузно развернувшись, заковылял назад: – Еще простудишься или ногу подвернешь.

– Может, все-таки помочь с вином? – тихо предложила Ася, уже вернувшись в теплый коридор.

– Са-ам, – благодушно протянул Зиновий и теснее прижал бутылки к пузу.

Ася отстала и некоторое время просто смотрела на него – со спины бармен был похож на косолапого медведя. Потом она пошла следом, тихо прикрыв дверь. Оборачиваться отчего-то не хотелось. Озноб словно поселился под кожей.

Мы сели. Я грела руки, Дэн дорисовывал картинку. Я смотрела на джедаев, смотрела на его перепачканные грифелем пальцы и снова ловила себя на нехорошей печали: почему, почему я не могу вот так, минут за сорок, сделать что-то стоящее? Я ведь даже над сказками сидела часами и правила их довольно много раз, не то что Сашка – написала как на духу, раз перечитала – и все красиво. Противный голосок в голове шепнул: «Ну вот так. Одним все – другим ничего. Одним летать, другим – потеть».

– Ась, ты чего? – мягко спросил Дэн. Он поднял глаза слишком внезапно, и Ася не успела перестать кусать губы.

– Ничего, классно просто, – только и пробормотала она, неловко усмехнулась. – А еще вдруг вспомнила: ты тех же дядек рисовал, когда мы с тобой на крыше разболтались.

– «Что за… дядьки?» – Дэн сделал голос потоньше: явно передразнил.

Ася рассмеялась.

– Перестань! Ну да, была я глупой, за модой не успевала…

Она осеклась. Дэн не сводил с нее светлых ясных глаз. Каждый раз, когда он так смотрел, Ася терялась, не от смущения даже, а от странной мысли: «Я не заслуживаю, чтобы на меня – и вот так, будто я лучшая на Земле».

– Я тогда решил, что очень хочу с тобой дружить, – сказал вдруг он.

– А я – что с тобой, – просто отозвалась Ася. Это было правдой. Дэн показался ей хрупким инопланетным существом, да еще и носил он тогда жуткие потрепанные кроссовки, и эту свою падаванскую косичку завязывал простой ниткой… Родная душа, решила она. Дура.

– Guys! – громыхнуло за спиной, и Дэна сгреб в приветственные объятия Лева. Довольно рассмеялся, тут же второй рукой обнял за плечи и Асю, притиснул обоих к себе поближе. – Развлекаетесь?

Помимо привычного курева и полынно-медового одеколона, от него пахло чем-то вроде жженого пластика, но, конечно, это был очередной спасительный реактив. Часть формулы, которая никогда не поместится в Асиной голове. Рука, легшая на плечи, была в кусочках пластыря поверх «боевых» ожогов и порезов. Ася уцепилась за нее своей и засмеялась, но ей все-таки показалось, что Дэна Лева обнимает крепче.

– Все уже тут, Кирилл паркуется, chicks с ними, – пропел Лева и отпустил Асю, чтобы пожать руку Зиновию. – Пивка, старина, светлого нефильтрованного на твой вкус!

Chicks. Курочки. Когда Лева хотел снова обнять Асю, она попыталась отодвинуться, но не успела и, уже когда он ее обхватил, чуть не грохнулась с барного стула.

– Ну, осторожнее! – Она сама услышала, как упал голос, и предательски выдохнула, поняв, что Лева крепко ее держит.