Белые пешки

Допустим, вспоминала она это лет двадцать назад – когда говорила о потрясающих парнях и в частности о каком-то проклятом капитане. Но у нас бывают проблемы со временем, особенно в авральные периоды. Нейтрино подмигнул:

– Прекрасна и проницательна. Hope, you’ll survive[24].

– Что за французский с нижегородским? – поморщился я.

Нейтрино расхохотался.

– Подцепил от одного смертного симпатяги… – Он помедлил. Какое-то время бесстыдно разглядывал икры Гонни, а потом без какого-либо перехода продолжил: – Короче. Детки, слушайте сказочку. Жил на свете, говоря земными словечками, демон.

На драматичной паузе Нейтрино потянулся, откинул голову, и я привычно услышал свист ветра в его полых, совершенно полых костях. Самое легкое существо в нашей корпорации, подумать только. А летает только на зонтах.

– Звали его Валаар, и он был сначала человеком, но вырос в необычных местах, среди надсмертных. В тех местах он украл вещицу, Великую Шахматную Доску, вместилище Хаоса. – Нейтрино внимательно посмотрел на нас, проверяя, в теме ли мы вообще. Спасибо, на курсы для мирозданческих новичков отходили. – С доской он стал королем вшивой страны. На тот момент у него было простое человеческое желание – править Землей. Для такого ему достаточно было собрать пятнадцать сильных союзников, заполнив одну из игровых сторон; приняв этих людей, Хаос наделил бы их сверхсилой. С ними было бы сложно справиться.

Мы вздрогнули. Нет, на нашем участке такого еще не случалось, все люди, наделенные магическими способностями, даже довольно мощными, в целом вели себя прилично. Кто-то мог в какой-то момент зарваться и начать, например, сколачивать тайное общество себе подобных, но таким, как правило, хватало пары тревожных снов-знамений, подстроенного явления «ангела» или хотя бы своевременного вмешательства ближайшего короля. Но по Вселенной случалось разное, особенно там, где в магию умели, любили, не знали меры. Там даже мелким местным богам, ставленникам Лорда, порой не хватало сил, чтобы удержать смертных в узде.

– Но те, кого Валаар обокрал, вмешались и смогли его остановить. Не просто остановить – низвергнуть к нам со всей конурой. Думаю, догадываешься… – Нейтрино подмигнул Гонни. – Что босс кадра не пропустил. Валаар стал демоном, а самое тупое, что юридически он так и не умер, и сейчас это аукается всем. Работал он успешно, смертные с его подачи натворили дури. Инквизиция в начальном виде, например, – его проект, он хотел прошерстить бывших воспитателей. Он был изобретателен: не всегда заключал тухлые договоры на душу, иногда просто манипулировал обстоятельствами или подсылал к кому-то нечисть. Любил и просто кроваво порезвиться. И все бы хорошо, но затем его поперли со скандалом и посадили. Он был тем еще обманщиком.

– Какая незадача, – подколол его я. – Вы разве не все обманщики?

– И я? – прошипела Гонни, и мне пришлось заткнуться.

– Понимаешь, ангелочек, – Нейтрино посмотрел на меня как на щенка, счастливо поймавшего собственный хвост, – как и у вас, у нас есть правила. Например, не дурить босса и, главное, не плодить моральных парадоксов. А в последнем Валаар был мастер. Среди кучи его очевидно злых дел затерялось несколько крайне спорных.

– Спорно злых? – переспросила Гонни. Но судя по ее нервному виду, она начала понимать, в чем суть. Да и я догадался.

– Взять одно из последних, провернутых уже во время отсидки, – продолжал Нейтрино брезгливо. – Интересный такой тип, Джордан Морриган, в прессе он вроде остался как мистер М., потому что приходился родней кому-то из Сената США. Он создал огромный фонд, помогавший сиротам по всей Америке: тяжелобольных лечили; кого возможно, пристраивали в хорошие семьи; подающим надежды подросткам оплачивали учебу. Среди тех, кто встал на ноги благодаря фонду, были и отличные врачи, и правозащитники, и ученые, и меценаты, и шерифы, и космонавты… осчастливленных сопляков, двинувших человечество вперед, было сотни. Но вот незадача…

 – Я передернулся, предчувствуя что-то мерзкое. – Девятерых из тех детишек, в разные годы, Морриган изнасиловал и убил, была у него такая тяга, которую Валаар бережно раздул до неконтролируемой. Ангелочек, – Нейтрино уставился на меня с кислой улыбкой, – как думаешь, вашим или нашим положена эта душа?

Я пялился на него молча. Не мог устаканить в голове сухие данные, за которыми стояли люди. Зверски убитые. И спасенные-спасшие.

– Правильно зависаешь. – Нейтрино щелкнул пальцами. – Твои зависали так же. И наш. И таких зависаний в истории вашей очаровательной планеты не одна штука. Там и добрые детки, которых предали, и умники-первооткрыватели, которые откусили слишком много, и сыщики, слетевшие с катушек от несправедливости. Именно такие души…

– Становятся проклятыми, – тихо закончила Гонни. – И «ничьими», пока и Верх, и Низ ждут, чья сторона перевесит. Их не берут даже в Город Мертвецов, потому что проступки слишком страшны, а жизни ярки. И перерождать без вердикта обычно тоже запрещено.

Обычно. Кроме, похоже, одного нюанса… Мы снова переглянулись.