Белые пешки

– Твою же мать, – пробормотал Лева, потирая лоб. Он всегда считал свою жизнь насыщенной, но маньяков там все-таки прежде не водилось. Еще Марти… Марти с этими сумасшедшими разговорами.

Чтобы отвлечься, он стал смотреть на Дэна – лицо тонуло в тени, но волосы слабо золотились в мерцании маленького углового ночника. Бедняга… сложно представить, что творится в его голове. Хм. А ведь он, Лева, тоже давно не навещал старых преподов, не звонил никому, не писал. Они поздравили его с летним успехом, с кем-то он поймался на конференции в Пекине, кто-то оставил рецензии на его статью. Но это все не то. Таких значимых взрослых вообще надо беречь. Они же с каждым годом чувствуют себя все более потерянными в мире, перекраиваемом под молодых, видно даже по отцу.

– Привет.

Он не услышал ни как повернулся ключ, ни как открылась дверь. Марти сняла сапоги и двинулась по коридору мягкими кошачьими шагами. Ее черный силуэт вырос на пороге.

– Ну hi, блудница, – прошептал Лева из своего глубокого кресла тоном заправского злодея.

– Думала, спишь, – отозвалась Марти. – О… – Она заметила Дэна, повела носом. – Не помешала? А где стриптиз? Вы оба просто благоухаете. По какому поводу бухали?

– А что ты вдруг вернулась? – парировал Лева с усмешкой. Скрывая радость.

Марти нагло напомнила:

– Кто-то же обещал мне кино каждый вечер. Так что вот.

Лева снова посмотрел на Дэна. Тот даже не пошевелился. Марти прокралась в комнату, остановилась рядом и принялась гладить «младшего братишку» по волосам.

– Сегодня не получится кино, – вздохнул Лева.

Марти нахмурилась. Пальцами с длинными черными ногтями она продолжала рассеянно зарываться в густые светлые волосы Дэна. Тот довольно замычал во сне.

– Перестань, разбудишь, – попросил Лева. – Пойдем на кухню. Поговорим. Может, даже домохозяйкой мне побудешь? Есть охота…

Марти хмыкнула, поцеловала Дэна в щеку и вышла – так же бесшумно, как вошла. Лева взял тетрадь, поднялся, у дивана тоже склонился над Дэном. Того сморило окончательно, зато лицо наконец снова стало спокойным. На бледной скуле живописно темнел след помады. Лева улыбнулся. Подумал, как же давно Дэн у него не ночевал. Место было, но, кажется, он стеснялся Марти, даже смотрел на нее как-то зашуганно. И с чего бы?

– Good night, – пробормотал он, накрыл Дэна пледом и, вырубив ночник, вышел.

На кухне Марти уже разделывала мясо, зверски орудуя длинным ножом; лезвие так и летало. Услышав шаги, она обернулась и бросила взгляд на тетрадь.

– Хм, думала, показалось. Правила нарушаешь? Мы же договаривались ее не выносить, – пожурила она, простерла вперед руку и затянула: – Гре-ешник.

– Я такой не один, – оправдался Лева, пристраиваясь за столом. – Уверен, ее и другие забирали.

Марти подняла брови, но промолчала. Закончила с мясом, обваляла его в травах и перцах, бросила на раскаленную сковородку – и кухня быстро начала заполняться приятными запахами. Сама жизнь, не то что всякие химикаты. Лева улыбнулся. Он не особо часто готовил сам, для него это – особенно соусы, маринады и выпечка – было отдельной, сложной наукой. Держать в морозилке пару пицц или стейков – другое дело.

– Зачем Даньку споил? – спросила Марти, переворачивая шкворчащие куски.

– Он сам, – вздохнул Лева.

– И зачем он спился сам?

Лева помедлил. Вот сейчас он понял, что не хочет сообщать ей о новом «шахматном» убийстве. Даже мысленно хлопнул себя по лбу: ненавидел и особо не умел врать. Марти выжидательно смотрела на него, поигрывая шумовкой. А потом просто бросила:

– Слушай, львы не мычат. Это просто смешно. Ника мне написала, пока ты там мурлыкал над ним… Уснуть не может, переживает.

– Так мурлыкал или мычал? – натянуто хохотнул Лева.

Ему не нравился вот этот взгляд, взгляд «Уж поверь, я поумнее тебя». Марти часто так смотрела, на большую часть человечества, но именно сейчас это почему-то не выходило игнорировать. Как сказал Кирилл? «Она обращается с тобой как с твоим сенбернаром?»

Она опять перевернула мясо, залила его вчерашним пивом и накрыла крышкой. Подошла и уселась напротив Левы, поставив локти на стол.

– Бедный Данька, он много рассказывал про этого учителя. – Лицо ожесточилось, она даже оскалилась. – Как я хочу убить эту мразь.

– Слушай, Марти, – опасливо начал Лева: погибать, так с песней. – Я, знаешь, примерно в теме, и насчет того, как героически вы с Крысом опять поступили в банке, и насчет твоих подозрений по поводу Никиного дела. И я согласен: это все, с фигурами, уже выглядит складно, но…

– Не надо, – отрезала она, безошибочно угадав окончание. – Ты ведь в таком случае помнишь, почему я к тебе убежала. Понимаю, ты хочешь все, как у вас в тусе сумасшедшей профессуры говорят, «рационализировать», вот только это тут…

– Не получится? Ну а заявление подать? – просто предложил Лева. – А напрямую с Никой обсудить? По мне так вполне себе рационализация. И даже если ты не права, глючишь, whatever, – он потрепал ее по руке, – помощь следствию.

Марти нервно усмехнулась, зачем-то повторив сквозь зубы последнее слово. А потом отдернулась и опять посмотрела на Леву как на сенбернара. Который описался.