Белые пешки

У меня на удивление неплохое настроение, может, праздничное? Ни на кого не злюсь даже, не обижаюсь. Начинаю думать, что все, что ни делается, к лучшему. Неужели я наконец восстановила мир с собой? Или откуда чувство, будто кто-то мудрый и понимающий галантно ведет меня правильной дорогой? Может, дело еще в музыке: все ведь пишут, будто творчество помогает взбодриться, а я в последнее время снова много занимаюсь, исполняю то, что люблю, и пробую новенькое. При институте есть оркестр. Им не хватало саксофонистки, и я туда пошла, Арсений Викторович посоветовал. Понравилось. Все, правда, почему-то удивляются, откуда в моих легких столько воздуха, но мы с ребятами вполне сработались.

Я определенно хочу быть хоть чуточку музыкантом – раз уж мама когда-то запретила мне просто пойти в музыкальный вуз, пригрозив, что играть я буду в переходе и умру нищей. Может, она даже и права, но любовь-то никуда не делась. Я правда хочу стать хорошей саксофонисткой, и научиться сочинять, и перестать сравнивать себя с другими. Избавиться от комплекса отличницы, который во мне сидит, как в Лизе Симпсон. И просто играть, играть, играть… Не потому, что музыкантами восхищаются, а потому, что музыка всегда что-то несет людям.

Я, кстати, часто думаю о Лизе, хотя «Симпсоны» мне даже не нравятся: юмор грубоват, персонажи мерзкие. В детстве я его и не понимала, отнестись к нему по-новому смогла, только когда подружилась с Марти, Никой и Максом. Они-то смотрели много мультиков, а Марти заявляла, что мультипликация давно перестала быть детским жанром, мол, «на одних детях не проживешь, а красивые картинки любят все». Я не очень верила, пока однажды, придя к Марти в выходной, не увидела, с каким жадным любопытством ее папа смотрит моего любимого «Бэтмена».

Истории про семейку Симпсонов точно не детские. Возможно, поэтому мне и было сложно ими проникнуться, они вызывали примерно те же ощущения, что и тексты Хармса. Хотя вроде ничего прямо ужасного там не происходило… и все-таки Лиза крепко поселилась у меня в голове. Мы обе хорошо учились, нас обеих родители считали слишком умными, и нам обеим было немного одиноко. У Лизы еще и нормальных подруг не было, мне в этом смысле повезло… но дома-то все похоже. Мой папа – так точно Гомер, один в один, разве что вместо пончиков любит чебуреки и работает за рулем. Но главное, меня не оставляло ощущение, что в Лизе… чего-то нет. У нее столько замечательных качеств, способностей и знаний, а другого чего-то нет. Постепенно я начала понимать, чего именно, – смелости их использовать. По крайней мере, самой. И… я такая же. Я не нашла бы свой спорт без Макса и сейчас не занимаюсь. И книгу бы не написала без Сашки, даже не попробовала бы. Да даже краситься я бы не начала без Марти и Ники, но это давняя история.

В общем, у меня все время две мысли: либо что ничего не получится, либо что это никому не надо. Иногда мысли сливаются в одну. Так жить ужасно, и, я знаю, так живут многие. Но сегодня Лиза Симпсон во мне немного отступила. Или порадовалась.