Белые пешки

Но девушка все не уходила. Топталась рядом, рассматривала его. Спросила, помедлив:

– Может, вам скорую? У вас немного… ну, кровь на волосах.

Она выглядела все более напуганной. Леве от этого становилось все более неловко.

– Ну вот еще. – Он подложил левую руку под голову. – Это не кровь, это кетчуп.

Девушка прищурилась. Конечно, не поверила. Лева, собираясь с силами, стал внимательнее рассматривать ее: милая, стройная, лет семнадцати. В джинсовых бриджах и светлой футболке, с принта которой криво улыбается Гоголь или кто-то похожий на Гоголя. Ножки ого-го, но это Лева оценил машинально: положение было удобное.

– Ну что вы? – снова заговорил он, видя, что она молчит. – Не видели людей, у которых случилась жопа? Это бывает, и это проходит. Вот и вы проходите-ка мимо.

Он надеялся, что не нагрубил. Вроде нет: на лице девушки все еще читалось сочувствие, а не возмущение.

– Слушайте. – Она подошла еще на шажок. – Я вас не могу так оставить, даже… – Она помедлила и по слогам, крайне скептично произнесла: – В кетчупе. Я иду к друзьям, и у них наверняка есть аптечка… – Тут она даже пальцами щелкнула. – Ах да, и новый парень моей подруги же врач! Посмотрит вашу голову. Идемте со мной, это недалеко.

«Недалеко» располагалось где-то в башнях вокзала: девушка махнула рукой именно в ту сторону. Лева задумался. Навязываться в незнакомую компанию он не хотел, на ногах стоял неважно, но… Просто поймать такси и поехать домой? Ненавидеть мир, отца и прежде всего себя за то, что никак не отстоит право быть собой? Ожидать расплаты? Да, придется, придется. Но, может, не сейчас?

– Ну, если вы так беспокоитесь… – Лева хотел из вежливости все же еще немного поотказываться, но девушка уже посмотрела на часы и нетерпеливо его перебила:

– Идемте, а? Я уже опаздываю, Ася и Ника меня слопают вместо торта!

Она энергично протянула руку. Лева предпочел не обратить на это внимания, поднялся сам, отряхнул одежду. Девушка устремилась к спуску с моста, Лева смиренно побрел следом. Шагала незнакомка быстро, явно спортсменка или, по крайней мере, ЗОЖница. С гудящей головой было тяжеловато за ней успевать, но Лева старался.

– Как вас зовут-то? – пропыхтел он, наконец ее догнав. – Хотите, понесу ваш торт?

– Саша, – отозвалась она, кинув на него новый взгляд. – Нет, спасибо, торт я вам не дам, вдруг вы…

– Сбегу с ним? – неловко сострил Лева.

– Упадете, вы же шатаетесь, а там такие фиалки красивые из крема… – Она лукаво прищурилась и все-таки спросила прямо: – Что с вами случилось-то? От вас…

– Спиртным пахнет, знаю, – покаялся он, видя, что ей неловко задавать вопрос «Насколько вы бухой?». – Но это так, несерьезно, а потом я… well, как раз упал. – Проблемы Прайда он разумно опустил. – Кстати, я Лева… – бог знает зачем добавил: – Ларин.

– Ларин, брат Татьяны?! – Она вдруг засмеялась и будто расслабилась. – Круто как! Прикиньте, моя фамилия – Пушкина. Теперь неудивительно, что я вас нашла.

– Александра Пушкина? – тут не поверил Лева. – Ого. А вы тоже пишете стихи?

Куда-то не туда он влез: девушка слегка потупилась, стала созерцать фиалки и желтую малину на торте так, будто выискивала тайное послание внеземной цивилизации.

– Пишу, – наконец призналась Саша. – И не только стихи.

Она все еще вела себя с ним как patron saint of dummies[12], но он чувствовал: тему лучше перевести, что-то тут не то. Поэтому Лева с охотой подхватил беседу, когда речь зашла о компании. Успел по пути узнать, что у одной из Сашиных подруг день рождения, что другая учится в милицейской академии, что их знакомый врач – каратист, что занавеска в баре черная, а бармен – браток. И еще многое. Но все это время, пусть фоново, Лева думал.

Что ему делать, когда этот упоротый вечер кончится?