Белый Бурхан

лхрамба задал им работы на весь день и половину ночи. Осторожно прокравшись к двери лаборатории, Нанжин повернул в замке свой ключ, проскользнул в помещение, пробежал глазами по полкам, но примеченной им ранее склянки не нашел - или Самдан переставил сосуды по-новому, или совсем убрал яды из лаборатории, получив нагоняй от хамбо-ламы. Огорченный неудачей, он уже собрался уходить, когда увидел кинжал, лежащий на дне плоской коробки, залитой какой-то зеленоватой жидкостью. Для чего мочить кинжал, если он и так хорошо убивает? Значит, Самдан оставил его, чтобы тот пропитался ядом!.. Больше не раздумывая, баньди взял коробку, закутал ее в клочок ткани, висящей на гвозде, толкнул дверь.

Уже поворачивая ключ в замке, услышал шаги где-то на нижних ступенях галереи. Вжавшись спиной в одну из ниш. Нанжин ждал, когда стихнут шаги, но те становились все громче. Человек шел в лабораторию... А если - нет? Проходя мимо, он непременно увидит Нанжина и спросит, что он тут делает и от кого прячется! Отступать было некогда и некуда...

Нанжин запустил руку под ткань, достал мокрый кинжал и снова замер, подняв оружие над головой. По шумному дыханию он уже узнал толстяка Чижона. Что ему надо от Самдана? Постучав в двери лаборатории, дернув ее за ручку, дарга стражников выругался:

- И где его носит, колдуна?

Шаги начали стихать и скоро смолкли. Нанжин выбрался из ниши, сунул кинжал обратно в коробку, вытер мокрую руку о халат, поднес к лицу, понюхал:

- Гнилью пахнет... Как мертвец...

И тут же похолодел от ужаса: ведь в коробке - яд! И не сам ли он теперь пахнет мертвечиной?

Оставив седло, Бабый сразу же прошел к хамбо-ламе Гонгору. Стражники его уже знали и пропустили беспрепятственно, даже не потребовав алуна хубилгана. Гонгор встретил посланника, не скрывая удовлетворения:

- Хоть вы и задержались, лхрамба, но ваш приезд радует. Вы были в Таши-Лумпо?

- Да, хубилган. Таши-лама благодарит вас. Вот его послание, написанное в моем присутствии.

Гонгор поспешно развернул лист, прочел, бессильно

опустил руки:

- Он пишет, что и вы, лхрамба, включены в состав миссии... Значит, вы и есть тот пятый бурхан, которого ждут?

- Ждут? - удивился Бабый. - Кто меня может ждать, хубилган? Кому я нужен в "Эрдэнэ-дзу"? Я выполнил поручение, и я свободен!

- Разве вы не прочли послания таши-ламы?

- Оно написано вам, хубилган. И я не читаю чужих

посланий.

Гонгор улыбнулся и дружелюбно взял своего гонца за

руку:

- Я хотел бы оставить вас в "Эрдэнэ-дзу", лхрамба. А бурханам отдать Самдана, который стал невыносим... Вы понимаете толк в травах?

- Да, я учился делать лекарства восемь лет. Пять из них - в Тибете. Я знаю четыре основы тайного учения благословенного Манлана и все его тантры*.

* Бабый говорит о царе тибетских медиков и авторе знаменитого трактата по медицине, положения которого легли в основу практики лам-лекарей всех степеней и рангов.

Гонгор вздохнул:

- Вы мне нужны, Бабый. И я не хочу отдавать вас бурханам... Я сумею спрятать вас, а когда миссия уедет, вы станете официальным лхрамбой "Эрдэнэ-дзу"!

Бабый склонил голову: его тоже устраивало такое решение.

В дацанах не любят чужих людей. Если они и появляются, то сроки их пребывания зависят от того, как щедры они для монастыря и его лам. Самые уважаемые гости - караван-бажи и купцы-чуйцы или усинцы; менее уважаемые скотоводы и чиновники, которым нужны ламы для проведения различного рода гурумов и абаралов; совсем неуважаемые - ламы из других дацанов, с которых нечего взять...

Сейчас в "Эрдэнэ-дзу" гостили только чужие ламы со своими ховраками, которые ни с кем не говорили, кроме хамбо-ламы, на моления не ходили, от других лам и ховраков прятались в своих комнатах. И это не могло не стать причиной догадок и разного рода шепотков, о которых Гонгору постоянно докладывали его прислужники и осведомители. Но хамбо-лама не спешил с отправкой миссии. И виной этому было письмо таши-ламы, доставленное Бабыем, где Панчен Ринпоче поручал Гонгору все заботы о миссии и называл бурханов поименно, кроме самого главы западного движения, который "прибудет в "Эрдэнэ-дзу" в нужный час".

Самым обидным было то, что самого Гонгора таши-лама даже не включил в состав миссии, хотя и знал, что именно он разработал идею белого бурханизма и обосновал ее... Никто из прибывших в дацан главой миссии себя не назвал, хотя активно работали над подготовкой миссии все, включая и "черного ламу" жреца Бонпо Куулара, которого Гонгор знал давно. И это вселяло надежду:

"в нужный час" таши-лама мог прислать гонца с последним посланием, где будет названо имя Белого Бурхана. Кто поручится, что им не будет сам Гонгор?!