Белый Бурхан

Хубилган не знал и не мог знать, что письмо таши-ламы было написано до встречи Панчена Ринпоче и Куулара Сарыг-оола в монастыре Юм-Бейсе, когда вопрос о главе миссии, действительно, оставался еще открытым. Сам Куулар был об этом предупрежден и потому не считал себя обязанным открываться Гонгору, функции которого сводились только к подготовке всего необходимого: карт, документов, коней, оружия. И еще Куулар ждал мудреца миссии, задержавшегося в пути, хотя Бабый давным-давно был в "Эрдэнэ-дзу" и укрывался его ширетуем.

По сути дела, Гонгор и Куулар топтались друг возле друга, оттягивая сроки. И хотя оба знали, что таши-лама своих решений никогда не менял, надеялись на благополучное разрешение ситуации, поглядывая на ворота дацана. Один ждал Белого Бурхана, другой - мудреца.

И скоро ситуация разрешилась, хотя и не совсем так, как этого оба ожидали...

Куулар заканчивал сверку карт, приготовленных Гонгором, когда в дверь его комнаты постучали. Он шагнул от стола, отодвинул засов и изумленно уставился на бледного и насмерть перепуганного Жамца.

- Что-то случилось? Что с вами, гэлун?

- Нас только что хотели отравить!

- Отравить? Кто?

- Ховрак, который прислуживал нам за обедом. Я заставил его попробовать еду.

- Надеюсь, он мертв?

- Да, к сожалению.

- К сожалению? - нахмурился Куулар. - Вы бы хотели, чтобы мертвым оказался кто-либо из нас?

- Я только хотел сказать, что теперь мы ничего не узнаем...

- Узнаем!

Проводив Жамца, Куулар хмыкнул: случайность, глупость или расчетливо нанесенный удар? Уж не начала ли бродить по "Эрдэнэ-дзу" тень Цзонхавы, ревнуя рождение новой ветви буддизма и нового бога к своим канонам ламаизма?! Уж не самому ли Гонгору захотелось в новые реформаторы?

Такое уже было. Сронцзан Гамбо, став воплощением Амитабы, принес буддизм в Тибет, который был гонимым учением повсюду. Потом за дело взялся знаток буддийского- тантризма Падма Самбхава, укрепив его основы, опираясь на Бонпо, переделав в религию тантризма и надев на своих лам красные шапки. И, наконец, явился Лобзан Цзонхава - отец ламаизма. Все его предшественники были сокрушены, хотя их основные идеи и были новым реформатором взяты для построения своих храмов и учений. Теперь Цзонхаве мешает Белый Бурхан?

Куулар легко читал чужие мысли и еще легче разгадывал тайны. У него всегда появлялась настороженность и тревога, как только что-то выходило не так, как надо. Он чуял беду, как зверь! Сейчас же этого чувства надвигающейся опасности не было...

- Случайность? Ошибка?

Черный жрец усмехнулся: ни в случайности, ни в ошибки он не верил... Удар нанесен точной рукой, хотя и мимо цели!..

Нанжин торопился. А яд, которым он все-таки запасся и теперь постоянно носил с собой, все не находил применения. Нанжин искал подходящего ламу первой ступени святости или полного ламу, чтобы перевоплотиться в него. Легенда, слышанная им давно, говорила, что отравитель знатного получает от неба его знатность; отравитель сильного - получает его силу; отравитель мудрого - его мудрость! Гэцулов и гэлунов в дацане было много, но ни один из них не устраивал Нанжина: один глуп, другой болен, третий не пользуется доверием и расположением хубилгана... Нанжину был нужен доброкачественный лама!

Узнав от ховраков, что хубилган особенно вежлив и осторожен с новыми гостями, а некоторых из них даже побаивается, Нанжин обрадованно схватился за сердце:

это было то, что ему нужно! Но как подобраться к гостям?

Помог случай. В одной из проходных галерей он наткнулся на ховрака Базара, прислуживавшего гостям. Подав мальчишке знак, баньди двинулся в свою каморку, не оглядываясь по сторонам, убежденный, что ховрак следует за ним на должном удалении и постучит в дверь, когда поймет, что его заждались.

- Вас двое у гостей?

- Трое, баньди. Кроме меня и Монгуша им прислуживает еще и конопатый Самбугийн.

- Где они сейчас, что делают?

- Монгуш у коней, а Самбугийн занят уборкой.

- Вот что, Базар... - Нанжин нащупал склянку, и сладкая дрожь прошлась по его пальцам. - Наши гости приехали издалека и любят свои приправы к еде, они - тибетцы... - Он нахмурился и резко заговорил: - Вам троим, конечно, и в башку не стукнет угодить гостям!

- Мы стараемся, баньди.

- Они - стараются! Попробовали бы вы не стараться!.. Вот что, Базар... Я попросил у нашего лхрамбы немного приправы к мясу из тибетских трав... Нанжин достал заветную склянку и протянул ее ховраку. - Вот! Все сразу не выливай, каждый раз я просить не буду! Эта приправа драгоценна и расходовать ее надо бережно: она придает телу силу, а голове ясность... Тебе должно хватить ее на три-четыре блюда... Понял меня, хубун?

- Я все понял, баньди.

Ховрак ушел, и Нанжин удовлетворенно потер руки:

дело сделано! Жалко, конечно, что благодать высокого ламы из Тибета придется разделить и с этим мальчишкой... Но каждому из них теперь достанется свое: ховраку - благодать низкого ламы, а ему, Нанжину, ум и тайна любого из гостей! Даже в том случае, если ховрак не утерпит и попробует из склянки сам, беды большой не будет, только бы не попробовал раньше, чем понесет еду гостям!