Белый Бурхан

- Я вам сказал все. У нас иные цели, чем ваша.

- Я согласен, бурхан.

Человек в тюрбане поднял крохотный колокольчик и позвонил.

Дорога казалась бесконечной, но она не пугала Ыныбаса, Его пугало, что он может не успеть и Техтиек появится в аиле Оинчы раньше его.

Первую часть задания Техтиека Ыныбас выполнил:

с Анчи все ясно, и никакими угрозами прыти ему не прибавишь. С людьми он не любил и не умел работать и, похоже, напрасно Техтиек возлагал на него столь далеко идущие надежды! Еще парней пять, много - десять, Анчи найдет, наобещает им золотые горы и, ничему не научив, отправит на верную смерть... Да и что может сделать десяток-другой воинов? Их бурханам нужны сотни, если не тысячи!.. Анчи обречен на гнев Техтиека, и ничем больше Ыныбас ему помочь не сможет, если бы даже и захотел...

А вот брату Оинчы он обязан помочь!

Зря бывший кам не принял его слова всерьез. Если он будет упрямиться и так же вести себя с Техтиеком, то Чейне станет вдовой раньше, чем он думает! Но Техтиек не просто его убьет. Он будет его пытать до тех пор, пока старый кам не отдаст все. И даже тогда, когда Оинчы отдаст действительно все, Техтиек будет продолжать его пытать, добиваясь уже невыполнимого!..

Дорога шла через лес, и Ыныбас снял ружье с плеча, зарядил его, положил поперек седла. Теперь ему не страшна никакая неожиданная встреча - ни с человеком, ни со зверем! Ыныбас не был охотником и стрелял в своей жизни мало. Но само оружие вселяло уверенность, приравнивало тщедушное и слабосильное существо к могучим богам уже тем только, что вручало право даровать жизнь или отнимать ее...

А вот Техтиек, в котором Ыныбас так и не заставил себя признать хана Ойрота, с оружием и без оружия чувствовал себя везде и всюду богом, наделенным именно правом казнить и миловать! Но если боги таковы, то они страшные боги... Впрочем, Ыныбасу ли осуждать богов, если он не научился еще разбираться как следует в людях? А Техтиек, похоже, в людях разбирался и говорил о своих принципах без малейшей тени смущенья:

- Человека не надо убеждать, хватит приказа. Если он не выполнил приказ, то другие слова до него уже не дойдут. Потому все просто: нарушил приказ - сам лишил себя права жить!

- Люди разные, - попробовал возразить ему Ыныбас, - одному нужен только приказ, другому - слова убеждения, а третьего надо просто попросить об одолжении...

- Чепуха! - отрезал Техтиек. - Все люди трусливы и глупы от рождения. Одни больше, другие меньше. К тому же, их слишком много развелось: на них не хватает ни еды, ни одежды! И не надо оставлять жить всех, это несправедливо. Жить должны только сильные!

Техтиек остался Техтиеком, хотя и воплотился в хана Ойрота.

Ыныбас подъехал к аилу Оинчы, спешился. Сам подвел коня к южному колу, привязал, повернулся к вышедшей из дверей Чейне с готовым вопросом. Но наткнулся на ее прямой, откровенный взгляд, совершенно незнакомый ему, странно волнующий и смущающий.

- Муж опять послал тебя за аракой?

- Его нет дома, Ыныбас.

- Куда же он подевался?

- К Учуру уехал. Дочка у Барагаа умерла. Всегда так у алтайцев! Дочка у жены, сын - у мужа. Будто по местам мешки с припасами разложены...

- А ты почему не поехала?

- Муж не разрешил. Сиди дома, сказал. Жди Ыныбаса. Вот я и жду... Дождалась!

Она попыталась стереть румянец со щек руками, но ей это не удалось, и Чейне резко отвернулась, склонила голову на грудь, зашептала быстро и взволнованно:

- Все равно я скоро твоей женой буду... Хворает муж, ночами плохо спит... А уснет - стонет: духи и бесы покоя не дают... Хоть бы они скорее задавили его!

Последние слова она произнесла со злостью, обидой, отчаянием.

- Не можешь с ним жить - уйди к отцу.

- Жить... С кем жить-то?

Волна жалости окатила Ыныбаса с головы до ног. Он подошел к Чейне, робко провел ладонью по ее черным и блестящим волосам, коснулся зашуршавших под рукой украшений чегедека, вздохнул:

- Да, Оинчы стар и тебе не нужен... Но ты могла бы уйти на следующее утро и никто бы тебя не осудил в горах! Но ты - осталась. Сама осталась! Зачем? Что ты хотела получить от Оинчы взамен? Он ведь и так хорошо заплатил твоему отцу!

- Я не знаю, Ыныбас, почему я осталась. Жалко было.

- А может, тебе захотелось от него поживиться? Ты же знала, что он знатный кам и потому не может быть беден!

- Нет-нет, Ыныбас! Я ничего от него не хотела!.. Чейне всхлипнула, ее узкие плечи сошлись к опущенному подбородку, а руки обхватили эти суженные беспомощные плечи. Вся она сгорбилась и поникла, вот-вот переломится пополам... Ыныбас зло отвернулся: она еще и хочет, чтобы ее пожалели! А за что ее жалеть, если она достойна только презрения?

- Почему ты до сих пор живешь в его аиле? Разве тебе не хочется спать с молодым мужчиной и иметь от него детей?.. Сколько тебе надо денег, чтобы ты вернулась к своему отцу Кедубу?

- Я не знаю. Я не хочу денег!

- Ты не хочешь иметь свой аил, в который могла бы привести любимого мужчину? - сдержанно рассмеялся Ыныбас. - Любая женщина только и мечтает об этом!