Белый эскимос

Морозный день 29 января выдался превосходным: в такой день впору стать непоседой и бежать из дому куда глаза глядят. По хорошей дороге я проделал примерно полпути к заливу Лайон, когда вдруг увидел вдали сани, запряженные крупными сильными собаками. Я немедленно остановился и на мгновение не мог даже поверить собственным глазам. Это могли быть только наши сани. Они приближались с большой скоростью, и теперь я смог различить на них одного из наших гренландцев, размахивающего кнутом. Не теряя времени на раздумья, мы тут же бросились навстречу друг другу. На первых санях сидел Аркиок с Фрейхеном, следом – Хельге Бангстед; из трех упряжек были сооружены две. Когда мы остановились, я тут же заметил, что одна нога Фрейхена замотана широкими кожаными бинтами. Подбежав ко мне, Аркиок сообщил, что Фрейхен отморозил себе ногу.

Встреча нас взволновала, но говорили мы немного. Тяжело приходится человеку, откладывающему свои планы против собственной воли. Фрейхену повезло, что он отморозил всего одну ногу, но поскольку в ней уже началась гангрена, положение было критическим. Наше теплое жилище находилось всего в двух часах езды отсюда, и после нашего прибытия в «Кузнечных мехах» все были очень обеспокоены. Биркет-Смит и Бангстед тут же по мере своих сил занялись лечением пациента, сам Фрейхен как старый врач взял руководство на себя, так что мое присутствие оказалось лишним. Уже на следующий день я продолжил свою прерванную поездку.

Как Ауа стал избранником духов

Я прибыл на охотничью стоянку рядом с заливом Лайон в самый тяжелый месяц года. Летние запасы мяса истощились, приходилось ежедневно добывать пищу и для людей, и для многочисленных изголодавшихся собак. На тюленей охотились и в ледовых отдушинах, и в открытой воде рядом с кромкой льда.

Погода стояла сырая, бушевали бури, снег валил ежедневно, и температура не двигалась с отметки –50°. Дни были короткими, и чтобы извлечь из них максимальную пользу, охотники поднимались затемно и возвращались с охоты тоже в потемках. Всю добычу тут же разделывали и распределяли между жителями поселка, и так как потребности едоков каждого дома превышали ее размер, возвращения охотников ожидали с нетерпением и тревогой, как голодный ждет своего куска. Завидев еще издалека вынырнувшие из темноты под свет хижин силуэты мужчин, тащивших на себе туши убитых тюленей, хор женщин и детей разражался восторженными приветствиями. Удостоверившись, что теперь запасов мяса для котлов и жира для ламп у них будет в достатке, они мчались к своим снежным хижинам, чтобы ярче разжечь в лампах огонь. Вот так, вместе с жирным, лоснящимся, готовым к разделке тюленем, скользнувшим на порог крошечных снежных хижин, входило лето со своим теплом. Ну и что, что мороз кусает и снаружи лютует ветер – если от огня зажженной лампы с крыши начнется капель, то можно представить себе, что ты уже в мае!

После двенадцатичасовой охоты у мужчин затекали колени и стопы. Сбросив лишнюю одежду, они взбирались на лежанки, чтобы насладиться теплом и покоем, а женщины приступали к приготовлению лакомого тюленьего мяса, разрезая его на алые ломти, обрамленные слоем сочного, золотистого жира. И когда через час, наконец, над играющим огоньком лампы, закипает бурлящий котел, вместе с первой миской кровяной похлебки приходит вознаграждение за их трудовой день. Дымящиеся аппетитные куски мяса вытаскивают из котлов длинной заостренной костью и выкладывают на большой деревянный поднос, хранящий на себе жирные следы множества трапез. Тепло приносит уют и располагает к задушевной беседе, когда развязываются языки и люди делятся друг с другом воспоминаниями о дневных удачах и разочарованиях. Вместе с удовольствием, получаемым от ужина, все неприятности уходят прочь.

Эти уютные, благодатные вечера я использовал для бесед с Ауа и его земляками, и мне удавалось разговорить даже самых отъявленных молчунов. Между Ауа, его женой и мной завязалась дружба, ставшая прекрасной основой для наших дальнейших отношений. Пожилые супруги прекрасно дополняли друг друга, пройдя вместе через тяготы своего пути и разделив друг с другом все, что удалось им услышать, прочувствовать, увидеть и пройти в этой жизни. Здесь присутствовал и брат Ауа по имени Ивалуардьюк, от которого наша экспедиция почерпнула немало полезных сведений. При необходимости он мог прочитать заговоры, но все же его специализацией были народные сказания, многие из которых удалось записать под его диктовку.

Причина, по которой я решил поближе узнать шаманов, заключалась в том, что, как правило, эти люди имеют наиболее полное представление обо всех духовных интересах племени. Мне повезло, потому что те же самые темы больше всего интересовали и самого Ауа, который рассказал мне ценную историю о том, как он сам стал шаманом.