Белый эскимос

Ивовая Ветвь оказался почитаемым шаманом, исключительно интересным человеком и к тому же великолепным знатоком древних обычаев своего племени. Умный и жизнелюбивый, он обладал прекрасным чувством юмора. Его чтили за охотничьи заслуги, и я вполне понимаю уважение, оказываемое ему эскимосами арвилигьюармиут.

Скарб мы оставили в старом лагере; при столь жуткой погоде перевоз имущества на побережье занял несколько дней. Пока мои товарищи занялись этим делом, у меня появилась возможность пообщаться с Ивовой Ветвью и записать кое-какие легенды, песни и заклинания. Передача заклинаний – занятие непростое, поскольку зачастую они состоят из непереводимых слов, сила которых содержится в ударениях, произносимых так, что предложение теряет всякий смысл. Действенность этих заклинаний заключается в их мистической составляющей. Их выговаривают шепотом, отчетливо выделяя каждое слово, речь при этом замедленная, с короткими, но частыми паузами.

Вот заклинание, приносящее удачу на оленьей охоте: «Дичь, земная вошь, длинноногая, ушастая, с ворсистой шеей, от меня ты не беги. Я несу кожу подошвам, я несу мох для фитиля, радостно лети ко мне, сюда ко мне».

Ивовая Ветвь оказался вдобавок и талантливым поэтом. Фантазии у него было хоть отбавляй, душа тонко чувствующая. Когда он был свободен от трудов, то всегда напевал, величая свои песни «товарищами по одиночеству». Вот одна из таких:

МОЕ ДЫХАНИЕ

Я песнь хочу исполнить краткую, но с силою великой.Унайя – унайя.Больным лежу в постели с осени,Беспомощный, я словно сам себе дитя.В печали прошу женушку покинуть дом и переехать

К человеку, что приютом ей послужит –Уверенным, надежным, словно зимний лед.Унайя – унайя.Опечаленный, желаю я жене найти защитника получше,Теперь, когда мне самому не хватит сил, чтоб встать с лежанки.Унайя – унайя.Ты знаешь ли себя? Как мало же ты знаешь о себе!И вот я, бесполезный, лежу в своей постели,И лишь воспоминания сильны во мне!Унайя – унайя.

Кода я спросил Ивовую Ветвь, сколько песен он уже сочинил, тот ответил: «Сколько у меня песен я не могу тебе сказать. Я их не считал. Только знаю, что у меня их много и что всё во мне – это песня. Я пою, пока дышу». Однако Ивовая Ветвь был не единственным певуном в этих местах. Как-то раз он представил мне одну из песен своей жены, Денька. У них был сын Игсивалитак («Покусанный морозом»), который пару лет назад убил своего товарища по охоте, а теперь, скрываясь от конной полиции, нашел вольное прибежище в горах неподалеку от залива Пелли. Опечаленная судьбой сына, мать сочинила «песню Денька»:

Эяя-эяМне вспомнился отрывок из песниИ приняла его я как родного друга.Эяя-эяТебе должно быть стыдно за ребенка, которого когда-то ты носилаВ котомке за спиной,Услышав о его побеге от людей?Эяя-эяТот, кто так думает – он прав!Эяя-эя

Он прав!Эяя-эяМне стыдно! Но только потому, что рос он без материСтоль безупречной, как лазурь небес,Разумной и несумасброднойЭяя-эяИ вот теперь все языки его осудят, и сплетни довершат работу.А я – мать – это заслужила тем, что родила ребенка,Который не послужит утешением мне в старости!Эяя-эяО, впору мне стыдиться!

Но вместо этого завидую я тем, у кого есть друзья,Что машут вслед со льдин, когда теОтправляются в путь после праздничных пировЭяя-эяВесну я помню –лагерь мы разбили у «Косого Глаза»;Тепло было, тонули ноги во снегу скрипящем.В то время была я как зверь прирученный, всегда стремилась к людям.Тут весть про душегубство и побег явилась,Земля тотчас у меня застыла под ногами, как скала,А сама я на вершине зашаталась.