Белый князь

Для этого времени Плоцк выглядел очень важным и красивым, а оттого что имел время в мирное время населиться и разбогатеть, – жизнь в нём была достаточно велика и оживление значительное. Этому способствовало то, что, заняв его после смерти Казимира, Зеймовит сам там жил, а с ним всегда было несколько сотен хорошо вооружённых лю-людей, по немецкому образцу, которых можно было ставить хотя бы против крестоносцев.

Когда сыновья – Зеймовит, младший, и Януш уже правили и хозяйничали в Черске и Варшаве, старик не выпускал из рук Плоцка, да и на то, что отдал детям, смотрел остро.

Хотя на Мазовию и на Плоцк никто не нападал и ещё нечего было опасаться от Людвика, бдительность около города и замка была великая, и едва Дерслав со своими людьми показался в браме, тут же ему приказали рассказать, откуда, зачем и куда ехал.

Таким образом, направляясь прямо на городской постоялый двор, старый Наленч рассказал, что прибыл из Познани повидать родственника (хотя это было очень далёкое родство) пана Николая из Миланова.

Тот, что у ворот получил от него эту информацию, видно, сразу объявил об этом подскарбию в замок, потому что, прежде чем Дерслав имел время найти и разместится в гостинице, из замка уже подошёл седовласый старичок, тревожно спрашивая о госте.

Увидев Дерслава, он пришёл в сильное недоумение, потому что объявили его родственника, а в этом он не чувствовал себе кровного. Они поздоровались как старые товарищи.

Наленч, человек всегда ловкий, полушуткой ему объяснился, что, будучи неподалёку у Наленча, которого звали Збиком, повернул в Плоцк для свидания с ним.

Пан Николай поглядел; он так хорошо знал этого человека, что не хотел этому верить, – но поклонился, благодаря.

Муж, под железной рукой князя Зеймовита привыкший обращать на всё пристальное внимание, был воздержан и в речи.

Они сели на простые стулья… и начался разговор, как обычно у старых, с воспоминания о прошлых временах и людях, которых уже не было.

Николай из Миланова спрашивал о тех, которых раньше знал в Великопольше; Дерслав спрашивал, как ему жилось… Старик, хотя ещё очень оживлённый, сетовал на свой возраст, говоря, что только для старого князя, которому с радостью служит для обуха, держится при ключах.

Поскольку на постоялом дворе место для более длительного разговора было неудобным, пан Николай пригласил к себе в замок.

– Моя жена и дети в деревни, дома; я тут один как перст, – говорил подскарбий, – на княжеском хлебе, поэтому и приём будет не как подобает.

Тогда Дерслав своего Ласоту представил приятелю как родственника, который после смерти короля потерял службу.

– Может, вам нужен придворный, который уже окончил хорошую школу? – сказал он, смеясь.

Николай поглядел на юношу и сперва ничего не отвечал.

– У нас не так легко найти место новому человеку, – сказал он спустя минуту. – Наш старый князь молодым не доверяет… также с трудом к ним привыкает.

– Мой не так юн, – добавил, указывая, Дерслав.

– Служба скорее нашлась бы в Черске или Варшаве, чем у нас, – сказал пан Николай.

– Мы также с ней не спешим, – вставил Дерслав.

Когда вскоре они пошли в замок, а подскарбий Николай Ласоту также приглашал, тот промолвил, что для надзора над людьми хотел бы остаться на постоялом дворе.

Тогда в замок пошли одни старики, а по дороге ничто не ускользало от внимательных глаз Дерслава.

Он хорошо знал о том, что, желая узнать человека, тем паче такого, который держал в руках силу, на всё, что его окружало, следовало внимательно смотреть, потому что тут каждая вещь имела своё значение. Рваный халат слуги так же как худой конь солдата и обхождение людей, и голоса их сразу хорошо объявляли о пане, которому принадлежали.

Около замка было тихо, чисто, большой порядок и заметная дисциплина. Хотя слуг и оруженосцев крутилось достаточно, никакого шума он не слышал. В воротах и у входа, хотя был мир, вооружённая стража занимала свои места.

Пройдя вторые ворота, во дворе они нашли ещё более глубокую тишину; там посередине стоял внушительный княжеский дом из камня, красиво крытый и довольно обширный.

В прихожей сидело несколько человек челяди, как будто ожидая приказа и рта почти не открывая.

Как на всех княжеских дворах, которые имели связи с западными государствами, и тут дворня и рыцарство были больше одеты по-немецки и заморски, чем по старому домашнему обычаю.

Миновав главный вход дома, пан Михал со своим гостем шёл направо, до крыла, в котором было его жильё.

Оно было расположено тут же при княжеской казне, за которой несли дозор два урядника. В нескольких комнатах пана Николая никакой роскоши не было, даже мало было удобства и вещей, потому что старик, отправив семью в деревню, жил тут только как в постоялом дворе.

В сводчатой комнате, в которую хозяин привёл Дерслава, висел только распятый Христос на стене и более или менее удобный стул был в углублении окна, из которого взгляд мог выйти за стены этой тюрьмы на леса и луга.