Бенефис и другие юмористические рассказы

— Полъ-дурака! — нетерпливо прервалъ м. Стайль. — Мн нужно десять фунтовъ. Ты только что получилъ свою пенсію, а кром того, ты всегда былъ бережливъ и, наврно, откладывалъ.

— Десять фунтовъ! — проговорилъ м. Буртонъ задыхаясь. — Или ты думаешь, что у меня въ саду золотые рудники?

М. Стайль откинулся на спинку стула и закинулъ ногу на ногу. — Я не уступлю ни копейки, — сказалъ онъ твердо. — Десять фунтовъ и билетъ на обратный проздъ. Если же ты будешь ругаться, то я назначу двнадцать.

— Что же я объясню м-ссъ Доттонъ? — спросилъ м. Буртонъ, посл четверти часа напрасныхъ пререканій.

— Все, что хочешь, — отвчалъ его великодушный пріятель. — Скажи ей, что я помолвленъ съ своей двоюродной сестрой, и что наша свадьба откладывается только вслдствіе моего экцентричнаго поведенія. И еще можешь сказать, что произошла эта экцентричность отъ осколка бомбы, ранившей меня въ голову. Наговори сколько хочешь вранья; я никогда уже сюда не вернусь, и обличать тебя не буду. А если она будетъ стараться разузнать что-нибудь про адмирала, то напомни ей, что она общала сохранить его пріздъ въ тайн.

Боле часа м. Буртонъ просидлъ неподвижно на мст, обсуждая выгоды и невыгоды предложенной ему сдлки, и наконецъ — такъ какъ м. Стайль ршительно ни на что другое не соглашался — ударилъ съ нимъ по рукамъ и отправился спать въ состояніи духа, граничащемъ съ помшательствомъ и готовностью убить человка.

Онъ поднялся на слдующее утро очень рано, и, отвчая какъ можно рзче и короче на вс замчанія м. Стайля, который былъ въ прекрасномъ настроеніи, отправился съ нимъ на вокзалъ, чтобы увриться въ его отъзд.

Утро было прелестное, ясное и прохладное, и несмотря на вс постигшія его невзгоды, расположеніе духа м. Буртона начало проясняться при мысли о близкомъ освобожденіи. Омрачилось оно снова только при вход въ кассу вокзала, когда безсовстный м. Стайль ршительно потребовалъ билетъ 1 класса.

— Гд же видано, чтобъ адмиралъ халъ въ третьемъ! — замтилъ онъ съ негодованіемъ.

— Но вдь никто не знаетъ, что ты адмиралъ! — убждалъ м. Буртонъ, стараясь поддлаться ему въ тонъ.

— Нтъ, но я чувствую себя адмираломъ, — сказалъ м. Стайль, ударяя себя но карману. — Мн всегда любопытно было узнать, какъ чувствуютъ себя люди, дущіе вь 1 класс. Да и кром того, ты можешь это сказать м-ссъ Доттонъ.

— Я могъ бы ей сказать и такъ, — замтилъ м. Буртонъ.

М. Стайль сдлалъ видъ, будто сильно возмущенъ этими словами, и такъ какъ времени оставалось уже немного, то м. Буртонъ, пыхтя и отдуваясь такъ, что почти не могъ выговорить ни слова, купилъ билетъ 1 класса и проводилъ путешественника до вагона.

М. Стайль услся подл окна и, удобно откинувшись на спинку дивана, протянулъ ноги на противуположное сиднье. Прозвучалъ звонокъ, и дверцы вагоновъ захлопнулись.

— Ну, прощай, Джорджъ, — сказалъ путешественникъ, высунувъ голову въ окно. — Очень пріятно провелъ у тебя время.

— Счастливо отдлался! — бшено пробормоталъ м. Буртонъ.

М. Стайль покачалъ головой.

— Я уступаю теб дешево, — проговорилъ онъ медленно. — Если бъ только не одно маленькое обстоятельство, непремнно самъ бы заполучилъ вдову.

— Какое такое маленькое обстоятельство? — спросилъ м. Буртонъ, когда поздъ уже тронулся.

— Жена моя! — отвчалъ м. Стайль, и широкая улыбка расплылась по его лицу. — Я женатъ! Ну, прощай, Джорджъ. Не забудь поклониться оть меня, когда зайдешь.

ПАССАЖИРЪ

Способъ, какимъ капитанъ „Безстрашнаго" пробирался по пристани, несомннно напоминалъ скоре пріемы охотника за оленями, чмъ мирнаго, прозаичнаго хозяина судна, возвращающагося на свой корабль. Онъ прокрался сначала вокругъ пирамиды пустыхъ ящиковъ, спрятался за пустую бочку, юркнулъ оттуда къ фонарному столбу и, наконецъ, изъ глубокихъ ндръ парового подъемнаго крана, окинулъ украдкой мелодраматическимъ взглядомъ палубу своего судна.

Обыкновенный наблюдатель не нашелъ бы нигд ни малйшаго повода къ такимъ тревожнымъ предосторожностямъ. Палуба была, правда, нсколько скользкая, но опасная разв только для неопытнаго новичка; люки были закрыты, и въ освщенной кухн можно было издали разглядть повара, двигавшагося вокругъ своей плиты съ спокойной неторопливостью, обличавшей въ немъ сознаніе полной безопасности и ничмъ невозмущенную совсть.

Бросивъ послдній робкій взглядъ назадъ шкиперъ спустился съ крана и легко ступилъ на палубу.

— Штъ! — сказалъ поваръ, спокойно выходя изъ кухни, — я все караулилъ, когда вы вернетесь.

— Чертовски хорошее у тебя понятіе о караул, — съ раздраженіемъ проговорилъ шкиперъ. — Ну, что такое?

Поваръ ткнулъ пальцемъ по направленію къ кают. — Онъ тамъ, внизу, — прошепталъ онъ хриплымъ шепотомъ. — Помощникъ сказалъ, чтобы вы подошли къ лстниц, когда вернетесь, и просвистали: „Good sow the king", и тогда онъ выйдетъ къ вамъ и вы ршите, что надо длать.

— Просвистать! — проговорилъ шкиперъ, тщетно стараясь увлажнить языкомъ свои пересохшія губы. — Да я не могъ бы теперь свистнуть даже для спасенія своей жизни!

— Помощникъ не знаетъ, что длать, а это былъ бы вашъ снгналъ, — продолжалъ поваръ. — Онъ тамъ съ нимъ, внизу, поитъ его и забавляетъ.