Бердолька Чарли и Гертруды Богранд

– От имени всех спортсменов я обещаю, что мы будем участвовать в Матче Единства, уважая и соблюдая правила, по которым они проводятся, в истинно спортивном духе, во славу спорта и во имя чести своих команд!

– Пойдём одной группой, – обратился ко всем Генри Никльби, когда отгремели последние салюты. – Но давайте не зажигать все лампы сразу. Разобьёмся на пары. На каждую пару – по две лампы. Будем их зажигать поочерёдно. Так у нас будет два часа на дорогу вместо одного.

Все разбились на пары.

Эдвард предложил составить пару Гертруде. Кристофер – Чарли. Джессика Пелтроу выбрала в пару Томаса Кропота, Козетта Пипс – Рупертину Никльби, Мими Меенвольд – Линду Глум.

Генри Никльби взял компас.

Одновременно каждая пара зажгла по лампе. Освещая путь голубым огнём, они вошли в Мрачный Туман.

Вокруг будто всё остановилось. Здесь не было ветра. Одна лишь тишина. И странный запах. Запах старости.

Чёрный туман окутывал каждого. И лишь благодаря слабому освещению от ламп можно было увидеть того, кто шёл впереди. Никто и не думал говорить. Каждый пытался услышать хоть что-нибудь в этой гнетущей тишине. Малейший шорох.

Джессика, которая шла впереди с Томасом Кропотом, сверялась с компасом у Генри Никльби. Они останавливались – боялись случайно свернуть не туда.

В самом конце группы шли Эдвард и Гертруда.

Гертруде показалось, будто она слышит детский плач. Где-то далеко позади. И тихий стон. И снова – тишина. Она взглянула на Эдварда. Но тот приложил указательный палец к губам.

Под ногами снег смешивался с землёй, превратившись в грязную кашу. Мими Меенвольд целовала своего маленького пса, зарывшегося глубоко в розовую сумочку.

Гертруда снова услышала детский плач. Где-то неподалёку. Пронзительный и жуткий. Он не принадлежал ребёнку – она это знала. По телу пробежали мурашки.

Все остановились, чтобы осмотреться.

– Может быть, там нужна помощь? – прошептала Линда Глум.

– Помощь понадобится нам, если мы не справимся за два часа, – отрезала Козетта Пипс. – А время здесь, напомню, торопится!

И они шли. Десять минут. Двадцать. Тридцать. Обходили деревья, кусты, безликие статуи. Слышали вой и чьи-то крики.

Становилось тяжело дышать. В обувь набралась грязь, одежда пропиталась странным запахом. Влажные волосы спутывались.

Где-то далеко раздались крики – будто адский перевозчик Харон мучил съёжившихся в ужасе людей – отставших пассажиров.

– Раньше верили, – прошептал Эдвард, – что именно здесь обитает Мендаций, властвующий над духами лжи.

– А я читал, – тихо заговори Кристофер, – что из Мрачного Тумана не смог выбраться итальянский кондотьер Франческо Буссоне да Карманьола. Его обезглавили по приговору Совета Десяти.

Козетта молила, чтобы им на пути не встретился Герион – крылатое чудище с отравленным шипом на хвосте.

И вдруг Гертруда почувствовала. Она даже подпрыгнула от неожиданности – кто-то схватил её за ногу. Эдвард посветил в ту сторону – раздался писк. И снова молчание.

– Не останавливайтесь! – прошептал Генри.

Они продвигались очень медленно. Гертруда будто чувствовала. Она чувствовала это. Чей-то взгляд. Он будто впивался в неё иглами.

И снова кровоточили раны.

Ребята продолжали идти. Даже не заметили, как промчалось время: они шли уже час.

Пришлось зажечь новые лампы. В первых голубоватый огонь погас.

Неожиданно Гертруда увидела яркую вспышку – будто воспоминание, та перенесла её далеко-далеко. Затем – услышала детский голос:

Чудесный миг, чудесный час —

Я чувствую: увижу вас!

Услышу все твои мечты.

Увижу я – увидишь ты.

И вновь Гертруда шла в Мрачном Тумане, переступая через сломанные ветки Дерева Смерти.

Сама собой вспомнилась фраза: «История повторяется дважды».

Уже повсюду раздавался детский плач. И тихо, почти неслышно, – чей-то шёпот. Тысячи голосов. От страха Гертруда схватила Эдварда за руку. Он освещал путь и следил, чтобы они случайно не оторвались от друзей.

Приходилось освещать туман и позади себя:

– Чтобы к нам не подошли близко.

Гертруда старалась отвлечь себя воспоминаниями, а детский голосок продолжал напевать:

Чудесный миг, чудесный час —

Я чувствую: увижу вас!

Через полтора часа земля под ногами стала каменистой. Усыпанная гнилыми яблоками дорога вела к скалам. Гертруда вспомнила: Александрийский маяк находился как раз у скал. Они на верном пути.

– Ой! – крикнула Козетта Пипс. – Меня кто-то схватил за крыло! Перо вырвал!

– Чщ!! – Кристофер обратился к Джессике. – Нужно торопиться. И говорите шёпотом. Обитатели Мрачного Тумана хоть и слепые, но уже наверняка нас услышали. Нужно успеть добраться до маяка, пока до нас не добрались они.

– О боже! – ныла Рупертина Никльби.