Бердолька Чарли и Гертруды Богранд

По небу летали красные и синие шары. Вспышками загорались салюты и фейерверки. Радуга переливалась лунным светом. Звучали счастливые крики зрителей Матча Единства. Они возвращались по домам и делились впечатлениями о незабываемом зрелище.

Бабушка Матильда ждала на кухне. Она сразу обняла внучку, чуть не плача:

– Господи! Я так переживала! Ох! И голодная, наверное!? Нет? Ну, хотя бы пирог! Родная! Ну, как же так!

Её встревоженный вид подтвердил опасения: Чарли потерялся, но, к счастью, его нашли гренадёры неподалёку от Александрийского маяка. Он уже несколько часов спал в своей комнате. Пока никому не рассказал, что произошло.

Бабушка Матильда показала письмо:

– Получила «молнию» от дедушки Филиппа во время твоей повестки. Всё хорошо. Очень переживает, что не смог написать нам раньше. Ох. Ложись скорее спать. На тебе лица нет.

Уставшая Гертруда поднялась в свою комнату (она была рада, что не пришлось ничего рассказывать бабушке Матильде). На подушке её кровати лежало две «молнии». В первой Кристофер написал: он и остальные участники Сообщества «Плющ» заблудились – Рупертина Никльби разбила компас. И если бы не Эдвард и Гертруда, они навсегда бы остались в Мрачном Тумане.

Вторая молния была от Верного Незнакомца:

Незавершённое дело. Надеюсь, ты уже вспомнила, ЧТО оставила в Непроницаемом Зале?

В тот вечер воспоминания приходили одно за другим. Теперь всё становилось понятным. Мистер С., Пингва Перей, Иугия, мистер и миссис Пипкин, Агнус Гробб… и ОН.

Гертруда всё бы отдала – лишь бы об этом пока не вспомнил Чарли.

Глава 16

Под скважиной

«История повторяется дважды».

Гертруде так и не удалось разговорить Чарли. Он клялся, что не помнил, как оказался один в Мрачном Тумане. Гертруда готова была ему поверить. Но после этого случая Чарли всё больше молчал. А вскоре и вовсе перестал разговаривать. Запирался в своей комнате. Не желал никого видеть. Как бы сказала миссис Пингва Перей, «в него будто бес вселился». С этим мнением не мог не согласиться и Кристофер. В одной из своих «молний» он напомнил, чтобы Гертруда была повнимательнее:

Время Consolamentum истекает. Постарайся вспомнить как можно больше. И если некоторые из последних воспоминаний тебя напугают – не стесняйся ими поделиться. Поверь: мы с Эдвардом будем рады помочь тебе во всём разобраться.

Несколько раз Гертруда просыпалась ночью от криков брата: теперь ему часто снились кошмары. И в этих криках (хотя Гертруда не могла сказать наверняка) звучало имя Агнуса Гробба.

Гертруда пыталась найти ответы. Она часто пролистывала блокнот Мистера С., вчитывалась в его неразборчивые слова…

Разгадку обнаружила совершенно случайно. В субботу кот по имени Кот забрался в дом номер шесть на 66-й улице и в комнате Гертруды с какой-то стати уселся прямо на маленькое зеркало. При этом – довольный – вилял хвостом, ударяя им по лежащему рядом блокноту Мистера С.

Кот по имени Кот не намекал. Он будто подсказывал. И Гертруда решила проверить: она взяла зеркало, поднесла к первой странице старого блокнота. И только через стекло сумела разобрать корявый почерк Мистера С.

Когда кот убежал завтракать, Гертруда прочитала:

11 марта. Четыре цилиндра и две шляпы поменьше. Дорогой дневник, ты бы видел меня! Я был сам не свой от счастья! Мадам Лу не узнала меня! Зонт напевал о дожде. Чувствую себя мальчишкой. Хоть бы не помолодеть раньше времени. Хоть бы, хоть бы. Хо-о-оть бы! Бы хоть.

Остальные записи были в подобном «духе». Мистер С. хвастался новыми перчатками, приёмом у Премьер-министра, оперой, премьерой «Чудесной комедии».

Много вырванных страниц. Много глупостей. Лишь одна запись – последняя в дневнике – Гертруде показалась интересной: