Берег. Следы на песке

– Вы сговорились, что ли? – Джу резко села, увидела меня и щеки ее вспыхнули. Эдвард, проследил за её взглядом, молча поднялся и подошёл к каминной полке, где стоял графин с коньяком.  Ну, конечно, он не бросит даму сердца одну на поле боя.  Как всегда, с нами троими случалось, цепная реакция уже пошла. Я ещё ничего не предпринял, Джу уже знала, что сейчас я скажу, а Эдвард держал в рукаве козырь.

– Вот ты и сказал то, что я боялся произнести вслух, – я взъерошил волосы. Больше всего мне хотелось бы никогда не начинать заново этот разговор, но это произошло. Я смотрел на Джу, хотел услышать ещё раз «нет», но понимал, что это будет неправдой. Я всеми фибрами души ощущал, что сердце любимой принадлежит только мне, но где-то в глубине него, она умудряется сберечь частичку огня для Громова, и молчу уже про ее Волка. Но тот хотя бы уже в стране вечной охоты!

– Вы достали оба! – упрямо произнесла Джу и топнула ногой.

– Мне больно оттого, что ты лжёшь сейчас и мне, и себе, – я проклинал себя за то, что моего ревнивого дракона понесло. – Я видел, как ты смотрела на Громова в аэропорту, как ты прятала от него глаза в гостинице.

Джу смотрела на меня, возмущённо хватая всей грудью воздух, хотя я ожидал как минимум пощечины.

– О чём ты? – повернулся отец ко мне и налил себе солидную порцию коньяка.

– Саня снимал её раздетой. Я нашел его дневник с несколько странными записями и откровенными фотографиями перед самым отъездом! Я не обвиняю тебя Джу! Ты не знала об этом, но и молчать я больше не смогу. Ты больше не увидишься с Саней, никогда, слышишь. Никогда!

Я схватил Джу за руку и потащил её за собой через весь дом. Эдвард, следовал за нами, ожидая момента, чтобы вмешаться. Я достал ключ от комнаты Сани, из-за картины, висевшей рядом на стене. Отворив дверь, я слегка подтолкнул Джу, и она первой вошла в комнату своего телохранителя.

– Ты же не будешь рыться в его вещах? – жена подошла к тумбе, на которой стояли ее фотографии в разнокалиберных рамках. Джу взяла одну из них, где мы были запечатлены втроём, и нервно протёрла стекло рукавом джемпера.

– Ни в коем разе! Только передам тебе его дневник.

Я откинул подушку с кровати Громова и схватил увесистый блокнот в кожаном переплёте. В сердцах я швырнул его к ногам жены, и из середины вылетело несколько фотографий. Там были снимки, сделанные явно незаметно для модели, покрасневшей тут же, как маков цвет. В комнате повисло неловкое молчание. Эдвард пришел в себя первым. Он собрал фотографии, сунул в дневник, и отдал его Джу.

– Я долго молчал… – тихо начал он.

– Отец, я знаю…

– Роберт, – Эдвард метнул молниеносный взгляд в мою сторону, и я, смолкнув, подошел к окну. Уткнувшись лбом в холодное стекло, я молча сосчитал про себя до десяти.

– Ты много бед наделал своим отъездом. Но я хочу рассказать именно о том случае, благодаря которому ты готов обвинить Джулию в предательстве. Я стал невольным свидетелем одного щекотливого момента и поклялся себе никогда даже не вспоминать о нём. Но, коли уж сие всплыло, то я вынужден свидетельствовать.

Я чуть не выдавил стекло наружу. Эдвард захватил волосы Джу в хвост, слегка запрокинув её голову.

– Мне было очень плохо в тот вечер, – Эдвард выдыхал в лицо моей жене свой рассказ. – Я ненадолго вышел из операционной, когда раздался звонок. Звонок от тебя, Джулия.  Уже вскоре я понял, что случай играет со мною злую шутку. Я ничего не мог сказать, только в бессилии шевелил губами. Слышалось какое-то шуршание, видимо, телефон выпал из кармана пижамы, а потом я по звукам понял, что завязалась драка. Твой голос, Джулия, всё твоё существо, взывало к разуму нападавшего. Саня, которого я узнал сразу, не мог оторваться от тебя. Изголодавшийся тигр дорвался до пищи. Мне казалось, что я парю над вами, настолько ясна была для меня картина.

Я подскочил к Джу и выхватил ее из рук отца. Она застыла, безвольно опустив руки и выронив дневник.

Эдвард прошелся по комнате и продолжил:

– Не отталкивай меня, умоляю. Ты же знаешь, как я люблю тебя, – требовал Саня.

Я услышал звук снимаемого с предохранителя пистолета.

– Юлька, ты ведь не сделаешь это!

– Сделаю, Громов! Про могилку за конюшней я тебя уже предупреждала. Но ты не понял с первого раза. Стреляю я так же хорошо, как танцую. А теперь слезь с постели и отойди к дверям.

– Звонок оборвался. Так что Джулия вела себя безупречно, Роберт, – Эдвард направился к дверям, и уже у порога обернулся и добавил, – Я могу поклясться тебе в этом. Били Громова крепко за его проделки перед отъездом. Если бы он спал с Джулией, его прах уже развеяли бы над ла Маншем. Жду вас в гостиной.

– Джу, – я встряхнул жену, словно куклу, – Джу, прости.

– Мне нужно побыть одной, – она отстранилась от меня и устало присела на краешек кровати.

– Но… – я внезапно понял, что она меня сейчас даже не  слышит, находясь в своих воспоминаниях.

О, эта поганая ревность. Но отец. Ведь знал и молчал, хотя когда было рассказывать.

– Любимая, всё хорошо? Давай я тебя перенесу в спальню? Ты… ты даже не слышишь меня сейчас.

– Уйди, пожалуйста.