Берегини

Он разжал кулак, и Фрейдис и все остальные увидели на его ладони длинную и острую рыбью кость, перепачканную в крови.

– Вот оно что, – протянула Ботхильд. А Нанна только еле слышно охнула и закрыла лицо руками. Женщины столи молча, и многим из них было стыдно смотреть друг другу в глаза. И тогда в тишине заговорила Йорунн:

– Этот человек несет на своих плечах груз, который сломал бы многих, – голос девушки был не столько строгим, сколько печальным. – Все боги, и светлые, и темные, ищут себе помощников среди людей. Но не каждый осмелится пойти против своей судьбы, против воли избравшего его бога. А Лешко осмелился. И вместо того, чтобы служить богине Смерти, он использует свой дар, чтобы прогонять ее.

Ведунья обвела взглядом собравшихся и замолчала. Ей нечего было больше добавить.

– Твой сын мог умереть, подавившись этой костью, – сказала Фрейдис, обращаясь к Нанне. – Но Лешко спас его, не остался сидеть в стороне, и за это ты перед всеми поклонишься ему до земли и скажешь спасибо. И сошьешь ему две новые рубахи – одну простую, другую праздничную. А вышить ее помогут все, кто повели себя недостойно.

Йорунн улыбнулась, глядя на подругу. Это было мудрое и справедливое решение, и никто не посмел оспорить его. Даже Сида.

Женщины вернулись к своим делам. Хельга увела за собой несчастного мальчика, чтобы напоить его целебным отваром. Во дворе остались только Йорунн, Фрейдис и Лешко.

– Спасибо, – негромко сказал он, не поднимая глаз. – И тебе, госпожа.

Фрейдис кивнула. Напряжение уже отпустило ее, сменилось усталостью.

– Я пойду, – проговорила она. – Что-то душно здесь...

Молодая женщина сделала несколько шагов в сторону длинного дома и вдруг покачнулась, стала падать.

Йорунн и Лешко едва успели ее подхватить.

В доме все переполошились, когда жену ярла привели под руки, беспомощную и бледную. Йорунн помогла подруге раздеться и лечь, послала за своим ларцом с ведовскими зельями, а заодно велела позвать Унн и Ботхильд. Кажется, ей стало ясно, что происходит с Фрейдис. Странно только, что та сама не догадалась об этом.

– Видно, от рыбного духа тебя замутило, – улыбнулась повитуха, положив ладонь на живот Долгожданы. – Радуйся, госпожа: нынче зимой подаришь наследника ярлу Асбьерну.

 Девчонки, стоявшие за дверью, услышали ее слова и наперегонки бросились во двор – пересказывать хорошую новость. Унн вознесла хвалу и северным, и хьяльтландским богам за то, что не лишили род МакГратов удачи, а Йорунн обняла любимую подругу, расцеловала в обе щеки. Фрейдис смотрела ни них отрешенно, словно не понимая, чему они все так рады.

– А ты не ошиблась, матушка? – спросила она повитуху. Ботхильд в ответ только рассмеялась:

– Не веришь мне – сама убедишься, когда дитя шевелиться начнет.

На лице молодой женщины ничего не отразилось. Опытные жены наперебой принялись давать ей советы: что можно, чего нельзя; Фрейдис слушала их и, казалось, не слышала.

– Оставьте меня, – наконец, тихо попросила она.

Женщины понимающе переглянулись и одна за другой вышли. А Йорунн словно не заметила просьбы подруги. Притворила двери поплотнее и снова села рядом с ней.

– Никак не пойму, что с тобой такое творится, – проговорила ведунья. – Счастье пришло в твой дом, а ты и не рада. Хоть бы улыбнулась разок!

Фрейдис вздохнула, прикрыла глаза. Сглотнула комок, подступивший к горлу.

– Велико счастье, – горько усмехнулась она. – Чему радоваться, если боги меня погубить решили? Ты ведь не знаешь ничего, потому и понять не можешь.

Пришлось рассказать подруге о том, о чем они с Асбьерном готовы были молчать до скончания дней. Йорунн выслушала ее и всплеснула руками:

– Глупая, тебе не обижаться на богов, благодарить их надо! Они явили великое чудо – за вашу любовь, за верность друг другу…

– Думаешь, Асбьерн поверит в чудо? – всхлипнула Фрейдис. – Он решит, что пока его не было в Рикхейме, я, бесстыжая… с кем-нибудь с другим…

Она отвернулась и зарыдала, уткнувшись лицом в подушку. Йорунн некоторое время сидела в задумчивости, а потом обняла подругу за плечи:

– Те, кто знают тебя и любят, никогда не подумают о тебе плохо. Это страх нашептывает дурные мысли, лишает радости. А чего бояться или стыдиться, если ты перед мужем чиста?

Фрейдис перестала всхлипывать, вытерла мокрое лицо ладонью. И правда, чего она так испугалась? Кто сказал, что Асбьерн рассердится, узнав о ребенке? Кто внушил ей, что он не поверит жене, которая ни разу не позволила ему усомниться в своей любви?

– Никто не вправе решать за тебя, и тем более за ярла Асбьерна, будь то охочая до власти сплетница или пустой, бессмысленный страх, – проговорила Йорунн и улыбнулась: – Это слова не мои, а одной мудрой и сильной женщины, с которой нам всем следует брать пример.

Вскоре после праздника середины лета погожим солнечным утром дозорные сообщили, что в Вийдфиорде появились два драккара. А вскоре с моря донеслось протяжное пение рога – так с кораблей давали знать, что поход был особенно удачным.