Берк. Оборотни сторожевых крепостей

— Орки они не слишком следят за детьми. Родили, завернули в шкуру и таскают, сильно не разглядывая. А вдруг больное дите им просто подменили? Кинули заместо орчонка и все.

Ведь действительно, так могло быть. Мать умерла, а в свёрток завернули подкидыша.

— Теперь смотри не проболтайся. И про лунные дни не ляпни. Течет кровь и пусть течет. Говори: так бывает, надо отлежатся. И все!

До гостиницы дошли молча.

— А ведь ей нельзя сюда, — вспомнила Поли. — На наш берег.

— А кого бояться? Оборотней? Так они давно все ушли…

Бёрк отбросила одеяло и села на кровати. Хоть болезнь и продолжала возвращаться, со временем она к ней привыкла и перестала бояться. Орчанка давно не соблюдала постельный режим и, втайне от отца, продолжала заниматься в «эти дни» своими делами. Только нужно было подождать, пока Сфен уедет со двора.

Кровь сама переставала течь дней через пять. Увидев, как вскрывается водянка после ожога, орчанка придумала, что в животе у неё прорываются точно такие ж пузыри. Просто нужно подождать, чтобы лишняя кровь вышла.

Но это была не главная её беда. После избиения она совсем перестала расти и осталась ростом с Татимира. А так хотелось смотреть на него свысока, как отец, и одним рыком пугать всех обидчиков. Но жизнь навсегда сделала её слабым карликом. Девушка была абсолютно убеждена в своем уродстве. Больной карлик, да еще и альбинос.

Мудреное слово она вычитала в одной из книг учителя Адуляра. Там было много рассказов про редких животных, и альбиносы описывались как ущербный приплод, обреченный на раннюю смерть. Писали, что такие выродки бывают в каждом виде и отличаются нетипичной белой окраской.

— Точно про меня, — решила тогда Бёрк и долго плакала.

Сфенос успокаивал и говорил, что любит её любую, хоть даже синюю. Тогда она была еще подростком.

Сейчас Бёрк смирилась со своим обликом и иногда умело им пользовалась, притворяясь детенышем.

Орчанка побродила, по комнате выжидая время. Потом внимательно всматривалась в окно.

— Никого, — убедилась она и стала быстренько одеваться.

Позднее утро — самое подходящее время для её задумки, пока гномы либо уже работали, либо еще спали. Как только новость про оборотней подтвердилась, Бёрк стало раздирать любопытство. Когда еще они заедут на их всеми забытый хутор? Эх, была не была! Втайне от всех она решила хоть издали посмотреть на двуликих. Просить разрешение у отца Бёрк даже не пыталась. Это было бы бесполезно. Наслушавшись сказок Тумита, отец запретил ей даже говорить об оборотнях.

Вчера, прощупывая настроение Сфеноса, Бёрк как бы между делом спросила:

— Интересно, если в оборотня на двух ногах бросить камнем, он перекинется в волка?

Сфенос оторопел. Он был уверен, что им с харчевником удалось так запугать строптивую девчонку, что она и носа не высунет из дома, пока вокруг крутятся оборотни.

Расстроенный её любопытством, орк без лишних слов вытащил из-за печки ивовый прут. Он уже давно пылился без дела и успел закостенеть. Эгоистично забыв о временном недуге дочки, Сфенос как следует отстегал её по мягкому месту.

— Я просто спросила! — возмутилась Бёрк, потирая зад.

— Теперь спрашивать про зверей охота отпала?

Спрашивать она больше не станет. Пойдет смотреть без спроса.

8. Гелиодор

Как он и ожидал, гномий хутор оказался дырой на краю света. Хотя даже слово «дыра» было слишком громким для этого места. Так, точка на береговой линии, похожая на орочий плевок. Десяток разваливающихся хибар, скрипучая мельница на реке да дешёвая харчевня. Тишь и покой. Унылый пейзаж для привычного к городской суете воина.

Оборотень в который раз подивился: каким образом его сюда занесло? как можно было согласиться на эту гнилую авантюру?

— Через пару дней я сдохну тут от скуки, — обреченно произнес Гел и тяжко вздохнул.

Здесь не было абсолютно никаких развлечений. Речка, редкий лес с одного краю и захудалая гостиница с десятью номерами, в которую они даже не стали заселяться. Нет даже шатра с веселыми девочками, а ведь этого-то добра хватало на всех дорогах. Как вообще можно жить, не спуская пар в койке? И на кой пень гномы решили построить свои лачуги в этом месте?

Гел вышел из душного зала кормильни через черный ход и громко хлопнул дверью. Неизвестно откуда взявшийся гвоздь тут же зацепил его куртку и продрал на ней прореху.

— Что за напасть? — сплюнул оборотень.