Берк. Оборотни сторожевых крепостей

В лагере до этого стояла дремотная тишина. Чирикали на ветках птички, ржали пасшиеся неподалеку кони. После крика тишина стала настороженной и будто удивленной. Весь лагерь замер, прекратилось даже чуть слышное сопение спящих оборотней. Минуты через три из первой палатки слева высунулась растрепанная темная голова альфы.

Когда Гел высунул свою гудящую с похмелья голову между пологов палатки, на него посмотрели двадцать шесть пар волчьих глаз, их обладатели, с любопытством, выглянули из своих палаток немного раньше.

— Гелиодор, к тебе гостья! — радостно проорал Гессон, выделив слово «гостья».

Двадцать семь пар глаз перевели взгляды на Бёрк.

Девушка, не привыкшая к такому вниманию, потупилась. Если бы ее кожа не была покрашена в зеленый, все бы заметили, как сильно она покраснела.

Гелиодор сразу узнал вчерашнюю незнакомку, и её появление не обрадовало — вчера шуточки товарищей сильно пошатнули его выдержку.

Орчанка сиротливо стояла на краю лагеря. «О небо! Какое убожество! Какая уродка!» — ужаснулся Гелиодор. — Но вчера она не была такой. Ведь не была же?» Гел на мгновенье зажмурился, не веря собственным глазам. Открыл, похлопал ресницами, пытаясь прогнать ущербное наваждение. Картинка осталась прежней. «Неужели с этой вот… С этим… бородавочным жабёнком, я вчера целовался? Она отвратительная». К горлу подкатила кислота. Икнул и чуть не выплюнул на землю вчерашнюю выпивку. Натужно глотнул, возвращая желудок на место, сделал глубокий вдох. Вихрем вылетел из палатки — хорошо, что заснул одетым, иначе побежал бы без штанов. Сразу ринулся к гостье, но задержался у костра и жадно напился воды. Похмелье сразу отступило, голова заработала. Гел бесцеремонно схватил Бёрк за локоть и потащил к ближайшей повозке. Девушка оставила корзину и, не сопротивляясь, пошла за ним, растерянно хлопая глазами. Казалось, она сама не знала, зачем пришла.

А что на ней надето? Это же… ужас! Это что, обноски или собачья подстилка? Грязно-серая куртка выглядела так, будто для достижения такого вида, ее сто лет носила по очереди вся гномья деревня, а потом, для пущего эффекта, привязали к телеге и не один год таскали по дорогам Широких земель. А тряпка что завязана у неё на голове? Что за жуткие цвета? Она просто взрывала мозг. Кто это сделал? Зачем? За что? Да как такое вообще можно надевать на себя?

«Так! Нужно просто избавиться от девки и побыстрей, — решил Гелиодор. — Вывести из лагеря, напугать и… вымыть руки. С мылом».

Из палаток братьев, слышались весёлое хмыканье — оборотни развлекались. Возможно, уже делали ставки: сможет альфа отодрать ее по трезвой или нет.

«Кажется, теперь я стал победителем в номинации “у меня самая страшная баба”. — Понял альфа взбесился. — Да как она смеет приходить и позорить меня?! Сейчас же просто вышвырну ее с нашей территории!»

Но любопытство взяло верх.

— Чего приперлась? — недружелюбно рыкнул вчерашний целователь.

И, чтобы меньше маячить на глазах стаи, отволок ее за телегу. Обоз был составлены к северу от лагеря и своим полукругом защищал палатки от холодного ветра. Оборотень толкнул ее к ближайшему борту и огляделся, убеждаясь, что из палаток их не видно.

— Говори…

Но Бёрк медлила с ответом, нервно покусывая губы.

— …Ну? Чего пришла? — легонько толкнув ее в плечо, еще раз спросил Гел.

Ему хотелось поскорей разделаться с этой проблемой. Нужно отправить её обратно в ту дыру (судя по её одежде, это была дыра), из которой она явилась. Ожидая ответа, Гелиодор рассмотрел девку вблизи. Жуть. Платок ядреного оттенка фуксии орчанка намотала наподобие чалмы, завязав концы над лбом. Так делали некоторые гномки в городах, и у них получались кокетливые ушки, торчащие вверх. Забавно. У гномок. У орчанки они почему-то напоминали усики гадкого насекомого — возможно, из-за цвета ее кожи.

Гел скривился, глядя на головной убор. Лучше бы надела ту страшную шапку. Да что он врет? Тут ничто не может быть лучше! На ней все и всегда будет смотреться плохо!

Не то что на красавице Элириданне — той все к лицу. Эльфийка смотрелась сногсшибательно даже обмотанная простыней. Вспомнив стройное гибкое, словно молодое деревце, тело, Гелиодор чуть не завыл. Соскучился. А ведь прошло не так много времени. Ну зачем орочье отродье явилось сюда и заставило вспоминать?

— А, понял.

Покопавшись в карманах штанов, оборотень вытащил две вчерашние монетки. Он так и не потратил их на выпивку — что-то в душе противилось отдавать жалкие медяки. Все-таки он не привык зарабатывать обманом. Оборотень взял руку Бёрк.

«Какая холодная, — мелькнула мысль. — Может, замерзла? Одета как-то очень легко. — Инстинкт самца встрепенулся, напоминая, что нужно защищать слабых девчонок. Оборотень раздраженно передернул плечами. — Её проблемы». Раскрыл ладошку и вложил в нее деньги.

Орчанка удивила. Гелиодор ожидал, что она запрыгает от счастья и поскорей убежит, но нет. Смесок продолжала на него пристально смотреть, явно ожидая чего-то другого. А глаза какие… Внимательные. И смотрела, словно Гелиодор притягивал её как магнит. Вот глаза у нее интересные. Лучшее, что в ней есть.

— Ну?