Берк. Оборотни сторожевых крепостей

Черные блестящие косы шлюшки были раза в три толще блеклых косичек Бёрк. Когда пьяная девка склоняла к Гелиодору свою красивую головку, шевелюры обоих красиво гармонировали. Платье на Мев было шелковое, яркое, дорогое. Гелиодор одет в черное, и Мев на нем смотрелась словно бабочка на темном цветке. И туфельки… Когда гномка покачивала ножкой, становились видны бархатные башмачки с каблуками. Загляденье. Бёрк на такие за всю жизнь не скопить. А какая грудь! Хоть молодая гномка была худой, ее белые холмики притягивали объёмной крутостью. Такие арбузы не обхватить и лапой оборотня. Неудивительно, что мужские взгляды притягивались к ней и прилипали. А у Бёрк… Зря Гел так рвался к ней под куртку, там не было ничего примечательного.

Мев хихикала в ответ на каждую реплику Гелиодора, покачивала голыми плечами и только что не облизывала оборотня. В ее манере общаться было что-то театральное, неестественное. Будто она долго репетировала перед зеркалом и слова, и смех. Возможно, так и было. Веселых девочек обучали хитрым уловкам для выманивания деньжат у клиентов. Неужели Гелиодору не противно? Неужели не видит всю эту притворщину? В глазах гномки так и щелкают костяные счёты. Смотрит, а сама вычисляет, сколько получит за час, за ночь. Продажная шкура.

Гел сразу почувствовал присутствие Бёрк. Даже развернулся в ее сторону. Глаза победно блестели, когда он прижал к себе крепче эту разряженую куклу.

«Гад», — думала Бёрк, но отвести от него взгляда не могла. Продолжала рассматривать полюбившееся лицо. Красавчик, что сказать. Будто и не пил половину ночи. И совсем по нему не видно, что страдает по Бёрк. А у неё темные круги под глазами и веки опухли от слез. Была-то не ягодка, а стала еще безобразнее.

«Старайся, старайся, — злорадно подумала Бёрк, гладя, как Мев полезла оборотню под рубашку. — Только ничего там не заработаешь, он пуст, как порожний горшок».

А потом вспомнила, что он обещал занять деньжат, чтобы оплатить ее услуги. Её услуги! А ведь Мев красивей. Если ради нее хотел влезть в долги, то ради умелой шлюхи точно расстарается.

Рука Гелиодора словно в ответ на ее мысли легла на грудь гномке. Та что-то радостно заворковала, кивая на верхний этаж. Сердце орчанки тоскливо заныло. Обреченность заполнила душу до краев, и Бёрк наконец оторвалась от созерцания воркующей парочки.

«Работа ждет. Поторапливайся! — прикрикнула на себя Бёрк. — А то сейчас выскочит Татимир и даст тебе пинка, чтоб пошевеливалась. То-то будет веселье для гостей».

Поднимаясь по лестнице, Бёрк смотрела только под ноги и не видела, каким тоскливым взглядом провожал ее Гелиодор. Меняла белье остервенело. Сдирала. Почти рвала. И приговаривала себе под нос что-то злое, бранное. Ткань жалобно трещала, но пожаловаться на нелюбезную служку было некому.

Орчанка рано сбежала домой. Сослалась на гору грязного постельного белья, топорщившегося из корзины. В родных стенах метаться было как-то проще. Никто не видит, как по щекам бегут слезы, промывая светлые дорожки на зеленой коже. Никто не слышит жалобных просьб, обращенных к небу. Никто не смеется, услышав эти «почему?» и «за что?».

К ночи она выдохлась. Упала на пол в углу и сдалась.

— Пусть увидит, — решила орчанка зло. — И будь что будет.

* * *

Тумит, уютно расположившись на одеялах, рассматривал карту Широких земель от Багровой реки до озера Памяти. С севера и юга полоски синего — океаны.

— Я думал, останешься в гостинице до утра, — вместо приветствия сказал Гелиодор.

Он вернулся с очередной охоты, помогавшей ему восстановить душевное равновесие, и был приятно уставшим.

— Незачем. Девчонка упилась в хлам. Поимел и свалил. — Тум отвечал, но мыслями был далеко. На переносице оборотня залегла беспокойная морщинка. Так было всегда, когда сильное волнение омрачало его беззаботную натуру. — А ты? Как охота?

— Отлично. Кабан и пара диких коз. — Гелиодор опустился на постель и довольно потянулся.

— Козы точно дикие?

— Думаешь, я прикончил гномье хозяйство?

— Очень даже вероятно, — усмехнулся Тум. — Последнее время ты спускаешь пар на всем, что движется. А кухарка говорила, у харчевника есть маленькое стадо. Вдруг оно перешло тебе дорогу? Или коза напомнили одну особу, которая рядится в козий мех. Не хочется остаться без молока на завтрак.

— Ах какие мы нежные, — съязвил гелиодор. — Что-то ты размяк за пару дней на отшибе. Быстро привык к свежему воздуху и парному молочку, — поддел друга Гелиодор.

— Есть немного. И кое-кому тоже не мешало бы расслабиться. Девчонки прикатили хоть куда. Что не спустил пар? Я бы оплатил.

Гелиодор отказался сегодня от аппетитной гномочки и щедро отдал ее другу.

— Не то… — поморщился Гелиодор.

Его настроение снова стремительно портилось. Гномки не привлекли его, даже отталкивали своими приторно-сладкими духами. Хотелось вдыхать свежий и манящий аромат смеска.

Почувствовав перемену настроения альфы, рыжий поспешил сменить тему:

— Ты бы завязывал с пробежками. У нас скоро кончится соль для засолки всего, что ты порешил за эту пару дней.

— Больше ешьте.