Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Тут само собой напрашивается сравнение с той эпохой, когда был рожден английский философ Томас Гоббс, радикально повлиявший на умы своего времени. Шел 1588 год. Он родился недоношенным – у его матери начались преждевременные схватки, когда вся Англия замерла в страхе перед несметной испанской армадой, стоявшей в море у ее берегов. В ответ на эту атмосферу вездесущего ужаса новорожденный вырос прямым и бесстрашным поборником закона и порядка. Его целью стал общественный мир, гарантированный самым сильным полицейским, какого только можно найти во всей округе. Он не признавал никаких полумер – все подданные государства обязаны считать своего вождя верховным правителем. Иначе, как гласит его знаменитое предсказание, воцарится хаос, причем с такой же неизбежностью, с какой воцаряется непроглядная ночь после самого солнечного дня. И в царстве ночи средний гражданин будет влачить жалкое существование лесного зверя, которому охотники грозят со всех сторон. В обществе непрерывной войны «всех против всех» жизнь станет «грубой, жестокой и краткой». Спастись от такой перспективы можно лишь в том случае, если все согласятся вручить власть «большому копу», учредить непрерывное дежурство «лейтенанта по имени Закон и Порядок». И не случайно этого гаранта гражданского благополучия Гоббс назвал именем «Левиафан».

Будь сейчас жив Томас Гоббс, его, возможно, звали бы Ли Куан Ю, особенно если бы ему довелось управлять каким-нибудь государством. Этот сингапурец китайского происхождения, умеющий на удивление четко выражать свои мысли, наделенный красноречием блестяще образованного англичанина, – сейчас его можно было бы (по крайней мере в первом приближении) рассматривать как подновленный образ Томаса Гоббса. Их роднит первым делом гоббсово убеждение, что мир всегда тяготеет к упадку и что эффективно действующее государство оказывается единственным противоядием против хаоса. Самые глубокие и непобедимые страхи гнездятся в душах тех людей, которым довелось погрузиться в пучины ужаса в самом нежном возрасте.

Те страхи, которые произрастают в его трезвом, прагматическом уме, умеющем доверять только фактам, – эти страхи не порождение фантазии, а суровая реальность. Этот современный последователь Гоббса стремится разрушить препятствия и повергнуть своих врагов, опережая хотя бы на один шаг грозящие стране потоп и смуту. Он так привык к страху, что теперь его уже ничем не испугать. В глубине души он убежден, что за каждым поворотом его поджидает новый кризис. Если не впереди, значит, подкрадывается сзади. В любом случае, всегда нужно быть начеку. Похоже, если бы его не подкарауливали угрозы со всех сторон, он просто впал бы в паралич.

“Здесь, в Сингапуре, у нас была другая отправная точка. Мои взгляды на мир совсем не такие, какие приняты у вас. И мои цели отличаются от ваших

”

Вот очень наглядная иллюстрация гоббсовских подходов, которых придерживается ЛКЮ. Это проблема наркотрафика и наркомании. ЛКЮ не похож на изощренного американского политикана, завоевывающего голоса избирателей, встав на платформу решительного борца с преступностью. Нет, это скорее китайский интеллектуал, не чурающийся бандитских приемов. Он вышел на улицы, жаждая крови. Для него простая казнь «плохих парней» – слишком мягкое решение.

Вспомним простую и наглядную историю его предков. В XIX веке европейцы (и особенно Британия) буквально силой совали опиум под нос обитателям материкового Китая. Те представители китайской власти, которые еще не были подкуплены европейцами, изо всех сил боролись с наплывом наркотиков. В этой войне они проиграли.

Этот период был потом назван «опиумными войнами». Мало кто из американцев о нем слышал. И в европейских учебниках истории стараются об этом не слишком распространяться. Однако мрачные страницы собственной истории остались на дне сознания ЛКЮ и всплывают периодически примерно так, как проявляется нервный тик или непроизвольный кашель. Сейчас, когда на страже стоит ЛКЮ, Сингапуру уже не грозит повторение той давней истории. Воротилам наркобизнеса порка не грозит – их просто вешают. Кое-кого из них Ли был бы рад повесить несколько раз подряд – чтобы удовлетворить публику наглядным и достойным воздаянием.

И плевать он хотел на голоса американских борцов за права человека, которых оскорбляет его официальная политика. Он убежден, что американцы ничего не слышали о том, как когда-то англичане навязывали Китаю опиум, он не может без насмешки наблюдать, как сами американцы завязли в собственной проблеме наркомании, не желая применять у себя в стране эффективные и радикальные меры.