Беседы ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора

Павильон Фэнбо, еле-еле брезжит рассвет. Ох­ранники ведут Юэ Юня, сына Юэ Фэя, и офицера Чжан Сяня на казнь. Громкий бой барабанов, го­лос разорвал тишину площади то ли песней, то ли плачем. Все зрители замерли и у многих на глазах появились слезы. Впереди показались зловещие фигуры палачей и вкрадчивая осторожная фигура Цинь Гуя. Внезапно барабаны смолкли, и над всей площадью воцарилась тишина. В этой тишине про­звучал скользкий голос Цинь Гуя:

Казнить изменников по приговору. «Мо сю ю». Опять загремели барабаны, и опять голос разорвал тишину на площади, и черное огромное шелковое полотнище поглотило всех на сцене.

Барабаны стихают. На сцене лежат тела Чжан Сяня и Юэ Юня. Юэ Фэй в одеждах бессмертного отшельника сидит на коленях около сына, поддер­живая его голову.

Еще дыхание его я слышу!

Откройте книгу мертвых!

Не прекращайте молитвы!

Сколько еще надо продержаться?..

Сын открывает глаза, отвечает:

-Я помню, я все помню.... Но нет, я ухожу!!! Нет­ленные кости...

Собери себя, я открою тебе выход.

Но я не смогу забрать свое тело...

Я буду ждать вас там...

Отец, не плачь... Помнишь, мы с тобой гово­рили о будущем? И я сказал, что я хочу быть поэтом, как Ли Бо, а ты мне ответил: «Но Ли Бо всегда хотел служить императору... А ты служил своему народу». А потом я сказал, что я хочу быть садовником, а ты мне ответил: «Но все садовники Поднебесной молятся за тебя в храме, желая тебе победы...» Теперь я сделал все, как ты учил меня, теперь я - свободен. И... я хочу быть садовником. Ты так много расска­зывал мне о бессмертии. Ты водил меня в мо­настырь, и я присутствовал на реализации тела света. Сколько раз я там был и знал, и видел бессмертие....

Но сейчас я умираю.

Я не успел освоить эту трансформацию, этот путь... Всего чуть-чуть не хватило времени.

Я не хочу! Останься! Ты так молод!

Разве не этого ты хотел, воспитывая меня во­ином?

Я не успел... Я не успел...

На сцену выходит актер-рассказчик:

Он выиграл сражение.

Он познал любовь.

Он оставил наследников,

И он ушел к истоку, к изначальному.

Говорят, его видели в одном доме,

где он работал садовником вместе с сыном.

И все цветы мира теперь

расцветают только потому,

что там, среди небесных наставников

есть один, влюбленный в цветы садовник.

Говорят, его видели среди

отшельников Куньлунских гор.

Говорят, что в одном из небесных наставников узнали его, ибо на его руке увидели косичку из пяти ниток с речной жемчужиной.

Другой актер-рассказчик подхватил:

Ну, вот и вся жизнь.

Такая короткая.

Вот и все, что осталось...

Это свет, который дошел до нас...

Который когда-нибудь дойдет и до вас, быть может...

И четыре иероглифа жгут сердце:

«Цзинь», «чжун», «бао» и «го» - «безграничный», «преданность»,

«служить» и «страна»!!!

А кто хочет узнать, что было дальше, приходите в следующий раз!

Актеры-рассказчики ушли со сцены. Заиграла му­зыка, на сцене забегали артисты, вся сцена пришла в движение. И вот уже это был не павильон Фэнбо, а императорский дворец.

На сцене в тронном зале император Гаоцзун си­дит в задумчивости:

О небо, что мне делать? Я не могу. Я должен лучшего из лучших казнить... Остаться без­защитным. Отдать все земли. Где справедли­вость? Мой отец и мать, сестра - заложники. А брат, - возможно, он моей желает смерти, чтоб сесть на трон. Уж лучше б я не получал жесто­ких писем. Теперь меня винить все будут, когда над матерью и над сестрой насилие свершится... Что мне делать? Я в западне. Вот уж полдень. Откройте окна. Что там за шум?

Вбегает охранник из тюрьмы, падает ниц.

Что там за шум?

И почему без должного доклада?

О император, о наисветлейший, тела - нет!

Есть только туфли и его одежда!

А сын его и доблестный Чжан Сянь назад лишь стражу были казнены там, в павильоне Фэнбо.

Но я не давал приказа!!!

С печатью золотой Цинь Гуй явился ночью!

И - никто ослушаться его не смел.

Один лишь офицер приставил к его горлу нож и задушить его хотел.

Но тут же его схватили, и вслед за этими двумя казнили.

Изменник! Как?! Без моего приказа?!

Цинь Гуй идет по сцене, открывает украдкой пись мо:

Земли мои... земли...

Открывает письмо и с удивлением читает:

Нет головы - и нет земель.

Ты не исполнил договора... - Рвет письмо, убе гает со сцены.

Актер-рассказчик вышел на сцену:

Двенадцать лет минуло, как год один.

В даосском пантеоне прибавился святой,

легендой ставший еще при жизни, - Юэ Фэй. Но что я вижу там, в даосском храме?!

Цинь Гуй и его жена стоят на коленях в даосском храме с «богатыми» подношениями. Они толкают­ся и шепчутся непрестанно. Жена шепчет:

А кубок серебряный ты положил?

Да нет, он слишком дорогой, я положил туда железный...

Восемь даосских бессмертных наблюдают за ними как бы с небес. Они как всегда веселы и немного пьяны. Видя, как Цинь Гуй пришел со своей женой в даосский храм и торгуется, они покатываются от смеха. Один изображает святого и строго вопро­шает. Другие бессмертные ему отвечают:

Кто там пришел?

Цинь Гуй с супругой.

А что хотят?

-Да то же, что и все, - бессмертия.

Да, в даосский храм все за бессмертием при­ходят.

И много принесли богам в подарок?

Железный кубок и пачку в храме купленных бумажных денег, да пребольшую...